Хорошее стало плохим (ЛП)

— Ах, — закряхтел он, его голос был холодным и механическим, как будто из машины, хотя его рука была горячей на моей ягодице, когда она сжимала и успокаивал, — Кажется, ты не понимаешь, сколько силы в киске. Если бы ты знала, ты бы никогда не использовала это как оскорбление. Если бы ты знала, как чертовски меня бесит хотеть тебя, когда я не могу иметь тебя, потому что ты слишком молода, слишком неправильна и слишком дика для меня, чтобы укротить. Но, Рози, если бы ты знала, как я хочу приручить тебя, погладить твою киску пальцами, языком и членом, смотреть, как ты сначала умоляешь, а потом раскрываешься для моих прикосновений, для моего позволения кончить. Если бы ты имела хоть какое-то гребаное представление об этом, ты бы не называла меня киской, когда думаешь, что я слабак.

Я тяжело дышала, смущенная, возбужденная и такая злая, что чувствовала себя горящей, рискуя превратиться в дым и улететь в ту же секунду, когда его руки перестанут разжигать мое пламя.

— Ты собираешься меня ударить? — спросила я, мой тон выдавал, как сильно я этого хотела.

— Ударить? Нет. Если ты хочешь искупить вину за свое безрассудное, глупое поведение сегодня вечером, если ты хочешь, чтобы я заставил тебя чувствовать себя хорошо, заставив тебя чувствовать себя плохо, тогда я тебя отшлепаю.

По моему позвоночнику пробежала дрожь. — Хорошо.

— Хорошо?

— Эм, — я прикусила губу, но знала, что сказать, — Хорошо, Лайн.

— Это может быть слишком, ты просто скажешь мне остановиться, если что, Рози, — его голос не смягчился, и я была благодарна за это, потому что это могло испортить момент, но я могла прочитать его краткое смягчение в том, как он погладил ладонью мою ягодицу, и в использовании его прозвища для меня.

Я кивнула, и через мгновение мою задницу пронзила боль. Через секунду еще раз, в другую ягодицу. Он втер ожог от удара глубже в мою кожу, вынимая веревку, но продлевая жар, который струился по изгибу моей задницы, чтобы устроиться между моих бедер.

— Тебе это нравится, Рози? — спросил он гортанным голосом.

— Это все, что у тебя есть для меня? — я инстинктивно насмехалась, пытаясь спросить о чем-то, названия чего даже не знала.

Его низкое рычание вибрировало на моем тело, и я остро ощутила толстый длинный член, прижатый к моему животу.

Шлепок.

Звук разлетелся по воздуху, добавляя драматизма удару, который я чувствовала, как пальцы, вонзающиеся в мое сжимающееся ядро.

Шлепок.

— Сильнее, Лайн.

Шлепок. Шлепок.

— Дай мне еще, — умоляла я, мой голос сорвался, когда мой разум раскололся на обугленные куски, растворился в золе.

— Ты примешь то, что я тебе дам, — сказал он мне, обе руки теперь на моей заднице, сильнее вдавливая жар в мышцы своими сильными большими и грубыми пальцами, — Тебе это нравится, не так ли? Тебе нравится быть моей хорошей девочкой.

Боже, мне нравилось. Впервые за многие годы мой дух освободился от клетки неуверенности в себе и упреков, освободился от социальных ограничений и нравов. Я думала, что быть вне закона это настолько свободно, насколько это возможно, но я ошибалась.

Это была истинная свобода — отдать себя в руки человека, который позволит мне разгуляться, но оберегает меня, пока я это делаю.

Я извивалась у него на коленях, пока его большие пальцы больно вонзались глубже в мой воспаленный зад, а затем я ахнула, когда он наклонился, чтобы взять пухлую часть в рот, между зубами. Укус был крепким, резким, перекрывавшим тупой пульс боли в моей заднице.

Я собиралась кончить.

Я знала это, даже когда это шокировало меня. Он даже не прикасался ко мне, по крайней мере, сексуально. И все же я была на пороге приливного оргазма, настолько сильного, что я знала, что потеряю сознание, когда он, наконец, разорвется и вынесет меня на берег.

— Лайн, — простонала я, повернувшись головой к его голени, чтобы резко укусить ее, молча требуя большего.

— Тише, я дам тебе еще. Подожди, — приказал он.

Сама октава его голоса, тяжесть воздуха, давит на меня, приковывает меня к его воле, приближают оргазмическое цунами.

— Пожалуйста, — я сломалась и умоляла, — Пожалуйста, дай это мне.

— Вот она, — похвалил он, когда одна рука скользнула по моей заднице в мокрую складку между бедрами, — Это моя хорошая Рози.

Затем он вонзил два пальца в мою киску и жестоко шлепнул меня по нижней части ягодицы.

Я закричала, утопая в ощущении, когда оно закручивало меня в бездыханном круговороте холодной боли и горячего удовольствия, когда я снова и снова разбивалась, как прилив, об его сгибающиеся пальцы.

Когда я вынырнула из глубины, Дэннер склонился над моей горящей задницей, чтобы нежно поцеловать каждую ягодицу. Я сонно улыбнулась ему в икру, затем позволила ему скрутить меня в объятия и затащить в постель под одеяло.

Я поймала его запястье, когда оно откинуло с лица тяжелую тяжесть моих волос, и поцеловала там его пульс.

— Простишь меня? — спросила я, по большей части с закрытыми глазами, потому что сон был собакой, кусающей меня за пятки.