Хорошее время, чтобы умереть

– Да, это интересная мысль, можно сначала прибить, а потом того… Свежо и ново.

– Правда? Спасибо вам, Татьяна, вы вдохновили меня на новые свершения! Теперь я сделаю такое!.. Обо мне заговорят!.. Я надеюсь, я не слишком отвлек вас?

– Ну, что вы! С удовольствием пообщалась с вами, – успокоила я Дария и побыстрее отключила телефон, пока у моего собеседника не возникло новых вопросов. Мне предстояло позвонить Мельникову.

У Андрея моя просьба вызвала немалое удивление.

– Что, какой Цербер? Мать, ты там вообще чем занимаешься?

– Да не Цербер, Андрюша, а Цеплер, Ираида Станиславовна Цеп-лер.

– А зачем тебе эта самая Ираида Станиславовна?

– Это однокурсница Ягудиной, она, возможно, что-то знает о ее прошлом.

– Тань, что ты прицепилась к прошлому Ягудиной? Заняться больше нечем?

Голос моего друга был недовольным. Интересно, кто испортил ему настроение? Впрочем, какая разница, кто испортил, поднять все равно предстояло мне.

– Слушай, Андрюшечка, – сказала я вкрадчивым голосом, – я вот что сейчас подумала: я тут как раз проезжаю мимо… Разумеется, совершенно случайно… А что, если я заверну к тебе? Ненадолго. Я и пиццу могу прикупить, с грибами, а ты нам чаек сообразишь… Ну, так как, мне подруливать?

– М-м… Ну, если с пиццей… Знаешь, мать, пицца – это моя слабость, перед которой я не могу устоять. Так что подруливай, – милостиво разрешил Андрюша. – Только пиццу привезешь с курицей, с курочкой я как-то больше уважаю.

Минут через сорок я уже входила в кабинет Мельникова с фирменной коробкой в руках. Мой друг сидел за столом, разбирая какие-то бумаги в папке.

– Пиццу заказывали? – шутливо-деловым тоном спросила я, водружая свой презент на стол.

Андрей радостно захлопнул папку, убрал ее в стол и подошел к чайнику, стоящему на подоконнике. Включив его, он достал из тумбочки два внушительных размеров бокала.

– Ну, так зачем, мать, тебе какая-то там старушенция?

– Я же сказала, Андрюша, эта самая Цеплер – однокурсница нашей Ягудиной… Нож дай пиццу разрезать… наверняка бабуля знает что-нибудь такое-эдакое…

– Все-таки хочешь раскрыть тайну внезапного богатства Ягудиной? – усмехнулся Мельников, доставая из тумбочки нож.

– Очень хочу, и поверь мне: я это сделаю!

– Далось тебе это богатство! Вот помяни мое слово: убийство бабули окажется с ним не связано.

– Поживем – увидим.

– Кстати, Тань, у меня для тебя хорошая новость: твоего алкаша-фехтовальщика сегодня отпускают. Пока под «подписочку», разумеется, но тем не менее…

– Ого! – восхитилась я. – Вот это приятно. Значит, можно будет получить гонорар…

– Приятно ей! – проворчал Андрей, наливая закипевшую воду в бокалы. – А это ничего, что мне вместо него теперь его папашу-архитекторишку «раскручивать»?

– А какая тебе разница, кого «раскручивать»?

Мы принялись за пиццу.

– Какая разница? – возмутился Мельников. – Да ты пойми, мать: он не «колется»! Если бы этот архитекторишка признательное написал, а то ушел, понимаешь, в «несознанку», знать, мол, ничего не знаю, тетку свою не убивал, вообще сто лет у нее не был, и саму ее, мерзкую тварь, столько же не видел, чему и был безумно рад все эти годы…

– Ну, извини, Андрюша, – развела я руками, – какой подозреваемый подвернулся, такого и прихватила. Я и предположить не могла, что он «колоться» не будет! В следующий раз постараюсь добыть тебе подозреваемого посговорчивей.

Мельников сощурился.

– Смеешься, да? Ну, конечно, тебе можно острить: ты у нас на вольных хлебах! А вот мне так не до смеха: начальство наседает. «Когда будешь дело сдавать?.. Когда будешь?..» Мне вообще, мать, знаешь, что светит? Лишение премии!

– Страшное дело! – сочувственно покачала я головой, откусывая очередной кусок пиццы.

– Кстати, наш новоявленный подозреваемый раскрыл тебе секрет своего алиби?

Я кивнула.

– И ты его проверила?

Я снова кивнула: мой рот был полон пиццы.

– И как оно тебе?

– Сойдет. Он был у своей любовницы, она его слова подтвердила.

– А если она врет?

– Не знаю. Думаю, придется вам проверять это более серьезно.

– Да, да, придется опрашивать всех соседей, не видел ли кто нашего Белохвостикова-среднего утром того дня в подъезде. Черт! Кто бы знал, как я не люблю эту рутинную работу! Кстати, как держалась эта юная пассия нашего новоявленного подозреваемого?

– Представь себе, она хвалилась тем, что захомутала не нищего юнца, а солидного дяденьку с каким-никаким, а достатком.

И я рассказала Андрею о своей встрече с Никой. Он выслушал меня и даже согласился с моими выводами относительно девушки.

– Ой, чует мое сердце, что дяденьку архитектора проверять придется особенно тщательно, – Андрюша нервно побарабанил пальцами по столу, – особливо эту его предприимчивую мадам, охотницу за старыми богатыми мужиками. Ладно, этим займутся мои ребята, у меня как раз сейчас один освободился… Кстати, напомни, кого ты там хотела разыскать?

– Ираиду Станиславовну Цеплер, она раньше проживала на Большой Садовой, в сотом доме, потом куда-то переехала. Эта бабушка училась в одной группе с нашей потерпевшей и может знать о ней что-то интересное.