Хороши в постели

– Ее работа – сниматься в фильмах, – отчеканила она. – Любое внимание, которое она получает, привлекает к ней только ее актерская игра.

В обычное время я бы просто пропустила это мимо ушей, стиснула зубы, ухмыльнулась и согласилась на все нелепые условия, которые они хотели навязать. Но я не спала прошлой ночью, а эта Эйприл еще дергала не те струны.

– Ой, да ладно, – протянула я. – Каждый раз открывая «Пипл», я вижу ее в юбке с разрезом и больших темных очках в стиле не-смотри-на-меня. И вы мне говорите, что она хочет быть известна лишь как актриса?

Я надеялась, что Эйприл воспримет мои слова в полушутливой манере, как они были поданы, но оттепель не настала.

– Вы не можете спрашивать ее о личной жизни, – строго повторила Эйприл.

Я тяжко вздохнула.

– Отлично, – буркнула я. – Превосходно. Как угодно. Мы поговорим о фильме.

– То есть вы согласны на условия?

– Да. Я согласна. Никакой личной жизни. Никаких юбок. Ничего.

– Тогда посмотрим, что я могу сделать.

– Я же сказала, что Роберто уже назначил интервью!

Но ответом мне была глухая тишина.

Две недели спустя я наконец ехала на интервью. На дворе стоял конец ноября и такое дождливое субботнее утро, когда кажется, что все, у кого есть возможность и деньги, покинули город и отправились на Багамы или в загородный домик в горах Поконо, а улицы заполняют лишь те, кого они тут бросили. Конопатые разносчики, перегруженные неоплачиваемой работой стажеры, неряшливые дредастые белые ребята на велосипедах. Секретари. Японские туристы. Парень с бородавкой на подбородке, из которой торчали два кудрявых длинных волоска, достававших почти до груди. Он улыбнулся и погладил их, когда я прошла мимо.

Мой счастливый день.

Я прошла двадцать кварталов по городу, стараясь не думать о Брюсе и не совсем уж намочить волосы. Вестибюль «Ридженси» встретил меня огромным, благословенно тихим, мраморным великолепием, отделанным зеркалами, что позволило мне с трех разных ракурсов насладиться видом вскочившего на лбу прыща.

Я пришла раньше срока и решила побродить. Сувенирный магазин отеля мог похвастаться типичным ассортиментом халатов по завышенным ценам, зубных щеток за пять долларов и журналов на многих языках, среди которых оказался ноябрьский «Мокси». Я схватила его и открыла колонку Брюса. «Спускаемся ниже, – прочитала я. – Оральные приключения одного мужчины».

Ха! Оральные приключения – вообще не сильная сторона Брюса. У него была небольшая проблема с переизбытком слюны. Однажды, поднабравшись «Маргаритой», я назвала его человеком-биде. Да, тогда все было настолько плохо. Разумеется, он ни словом бы о таком не обмолвился, самодовольно подумала я. И уж тем более о том, что я была единственной, с кем он вообще пытался провернуть этот маневр. Но вернемся к колонке.

«Однажды я случайно услышал, как моя девушка назвала меня человеком-биде», – прочитала я броскую цитату.

Он это слышал? Я вся вспыхнула от стыда.

– Девушка? Вы журнал покупать собираетесь? – подала голос женщина за прилавком.

Я так и поступила, прихватив пачку жевательной резинки «Джусси Фрут» и бутылку воды за четыре бакса. Потом устроилась на диване в льдисто-прохладном вестибюле и приступила к чтению.

СПУСКАЕМСЯ НИЖЕ

Брюс Губерман

Когда я был пятнадцатилетним девственником, когда я носил брекеты и узкие трусишки, которые покупала мне мама, мы с друзьями частенько до упаду хохотали над выступлениями Сэма Кинисона.

– Женщины! – злопыхал он, откидывая волосы за плечо, и метался по сцене, как маленький, кругленький, одетый в берет зверек в западне. – Поведайте нам, чего вы хотите? Ну почему, – он падал на одно колено, умоляя, – почему так СЛОЖНО сказать ДА, вот так ХОРОШО или НЕТ, НЕ ТО! Скажите же, ЧЕГО вы ХОТИТЕ? – вопил он под гогот зрителей. – И МЫ ЭТО СДЕЛАЕМ!

Мы хохотали, не понимая толком почему. Что может быть такого сложного? Мы недоумевали. Секс, насколько мы успели его испытать, не был биномом Ньютона. Намылить, смыть, повторить процедуру. Таков был наш репертуар. Легко и просто, никакой путаницы.

Когда К. развела ноги, а потом раздвинула себя кончиками пальцев…