Хорошие девочки отправляются на небеса, а плохие — куда захотят. Или почему послушание не приносит счастья

Отсутствие способности настоять на своем — такая же форма пассивного подчинения, как и все описанные выше виды отказа. Примеры подобного поведения я каждый день черпаю из жизни участников моих семинаров. Я вижу, что женщины защищают себя слишком слабо: их сопротивление, критика и гнев остаются незамеченными. Заканчивается все тем, что они перестают реагировать на несправедливость, невежливость или неуважение к себе, затаивая обиду глубоко внутри.

Инес три года работала в офисе одной из семейных фирм на полставки и отвечала за работу всего офиса. Перед тем, как уйти в зимний отпуск, шеф попросил ее в период его отсутствия поработать полный день. Инес согласилась сразу же и без колебаний. При расчете следующей зарплаты ей не было начислено никакой компенсации за сверхурочные. Когда же Инес попросила объяснений, начальник пришел в негодование от того, что она требует по праву принадлежащих ей денег. В конце концов, возмущался он, это была всего лишь любезность; к тому же у нее было не так уж много работы — принять всего-навсего несколько телефонограмм. Инес пробормотала себе под нос несколько невнятных фраз и… отступила, опасаясь, что разозлит шефа и потеряет его "доверие", а также репутацию преданной и надежной сотрудницы.

Месяц спустя жена шефа объяснила Инес, что ее муж не привык "бросаться" деньгами, поэтому, так как предварительной договоренности между ними не было, он и не должен ей ничего платить. Однако, продолжила супруга начальника, если бы Инес сразу потребовала оплаты сверхурочных, она, безусловно, получила бы компенсацию. Совет поступил слишком поздно: работа доставляла женщине все меньше удовольствия, Инес не покидало чувство, что ее использовали, и через полгода она уволилась, так и не получив причитающихся ей денег. Вывод: очень редко мы получаем то, что заработали, по инициативе того, кто нам должен.

Майке — начальник отдела на большом предприятии. Ассистент обходит ее, даже если речь идет о принятии серьезного решения, которое он обязан с ней обсудить. Майке возмущена этой ситуацией, тем более что она редко одобряет принятые им решения. Но она не ставит его на место — не отменяет решение своего помощника даже тогда, когда очевидно, что оно неверное или обойдется компании слишком дорого. Майке старается избежать того, чтобы он потерял лицо в глазах сотрудников отдела, поэтому делает вид, что все решения принимаются ими совместно.

Подобному неуважению невозможно противостоять при помощи уговоров или просьб. У Майке есть только один путь деятельно отстаивать свою точку зрения: она должна применять к своему помощнику дисциплинарное взыскание за нарушение субординации, корректировать принимаемые им решения, поставить в известность о происходящем не только сотрудников своего отдела, но и свое начальство, а также четко разграничить компетенцию между собой и помощником.

Свое нежелание и боязнь обороняться женщины часто объясняют присущими им "чисто женскими" качествами: "Мой стиль руководства должен отличаться от агрессивного мужского большей мягкостью" или: "Если я сделаю выговор сотруднику, он мне перестанет доверять". Что и говорить: прощание с женскими "добродетелями" дается тяжело.

Женщины склонны связывать свое поведение с социальными нормами, даже если сами от этого страдают: они сомневаются в себе, а не в правилах.

Такая форма особенно наглядно проявляется у молодых матерей. В глубине их сознания укореняется мысль о том, что они обязаны хотя бы первые три года жизни своего ребенка быть с ним постоянно. Законодательно закрепленные нормы о защите материнских прав придают этому широко распространенному явлению некий обязательный, казенный характер предрассудка. Исследования в этой области показывают, что дети не особенно пострадают, если их мама не будет постоянно прыгать вокруг них.

Таких правил придерживаются даже те женщины, которые в глубине души сомневаются в их правильности. При этом они не пытаются изменить сложившиеся традиции, говоря себе: "Если я буду работать, то не смогу быть хорошей матерью своему малышу и не буду его знать". Однако исследования показывают, что работающие и неработающие матери проводят со своими детьми примерно одинаковое количество времени. Речь идет только о полезном времяпрепровождении: чтение, игры и т. п., не включая поездок, приготовления пищи, походов в магазины и т. п.

Тем не менее каждый год сотни тысяч женщин подчиняются общепринятой норме: хорошая мать — это мать, безраздельно принадлежащая своему ребенку. После достаточно длительного простоя в работе они обнаруживают, что возвращаться на рабочее место труднее, чем им казалось. Каждый год только в Западной Германии в профессиональной жизни пытаются заново утвердиться триста двадцать тысяч женщин, однако их шансы не так велики, поэтому поначалу и думать не приходится о хорошей должности или повышении.

"Вы явно показали, что не очень заинтересованы в работе", — сказал один начальник отдела. Другими словами, вы держались за старые правила и поэтому заклеймены как не лучший кандидат на рабочее место.