На следующее утро принцесса проснулась и не смогла улыбнуться солнцу. Не смогла улыбнуться новому дню. Не смогла улыбнуться своим родителям, королю с королевой. И даже принцу она в тот день не смогла улыбнуться.
А он подумал, что она его не любит так сильно, как он ее. Принцесса прошептала свое «да» в церкви, но принц не поверил, потому что она не улыбалась, и ему показалось, что у нее очень унылое, расчетливое лицо. Он подумал, что она любит кого-то другого. И уехал прочь. Навсегда. Тоже очень грустный…»
По щеке человека за рулем текла скупая, возможно, первая в его жизни, возможно, тридцать первая или три тысячи тридцать первая мужская слеза.
— А вот меня никто никогда не любил, — тихо признался он.
— Вы демон, да? — убежденно спросила девушка.
— Нет, напротив, я — добрый волшебник. А наш удел — одиночество и чудеса.
— Значит, Вас обязательно скоро полюбят, честное слово!
— Честных слов так мало… А к тебе вернется твоя улыбка. Завтра утром. Я обещаю. Вот увидишь!
Машина остановилась.
— Удачи, — шепнула грустная девушка и исчезла в ночь.
Он мчался дальше. И уже ждал следующего попутчика. Следующей была старушка, опоздавшая на последний поезд. Она ехала от школьной подруги, тоже старушки, домой, потому что голодная собака ждала ее и скулила. Бабушка сразу заявила, что денег у нее нет.
— А мне и не надо, — спокойно сказал водитель.
Они ехали, он молчал, а бабушка что-то говорила-говорила, потом заметила ружье и тут же умолкла.
— Еду грабить продовольственные склады, убью всех, кто помешает, — спокойно ответил он на молчание, пронзая взглядом лобовое стекло, — Вас не трону, так как бабушек очень уважаю и всегда в таких случаях берегу — добродушно прибавил он.
Старушка обрадовалась, что удастся еще немного пожить, накормить голодную собачку и довязать свитер. Через минуту она совсем успокоилась и пошла в наступление:
— Плохие шуточки, молодой человек.
— Я давно не молод и не шучу.
— Но это же насилие, грубость, бардак. Они сейчас повсюду. Хоть вы одумайтесь. На вид такой симпатичный. Порядочный. Ну, мало ли, что накатит. А надо себя в руках держать!
— Каждая минута таит в себе кусочек ада, — пробормотал он слова из любимой песни. — Всякая мысль — не более чем бессмыслица, и приносит боль… — пробормотал он слова из другой песни.
— А знаете что, остановите-ка машину. Что-то я в вас разочаровалась. Не нравятся мне ваши шуточки. Как-нибудь сама доберусь.
Гордо поправив пучок, она с несвойственной для бабушек ее возраста живостью выскочила в ночь. До места оставалось совсем немного.