Хорошие люди

— Хотя да, верно. Я все понимаю…

— Посидеть нужно, но только у нас, — сказал Юрий.

— Я забыл… Конечно…

Они купили бутылку водки, пришли в Вахтомино и вновь весь вечер просидели за столом. Помянули бабушку Варвару — раз, второй, третий; потом разговор переключился на другое. «Так всегда бывает, — думал Станислав. — Всегда говорят о другом…»

Юрка вдруг спросил:

— Веня, ты переписываешься со своей сестрой?

— Редко… А что?

— Как она там?

— Нормально. А что?

— Просто — спрашиваю.

— Просто так не спрашивают.

— Вот сказал! — возмутился Юрий. — Если ты нам друг, почему же не спросить?

Поздно вечером, когда братья укладывались спать, Юрий поинтересовался:

— А все-таки, Стас, кто написал письмо?

— Забудем о письме, ладно? — не очень вежливо ответил Станислав. — Теперь это неважно.

— Почему? Я догадываюсь, кто.

— Вот и держи при себе.

— Ладно… Но это подлость. Все могло быть по-другому. Понимаешь?

— Давай спать, Юра.

За день до отъезда Вениамин сказал:

— Стас, я обижусь, если ты не зайдешь к нам.

По его голосу Станислав понял, что друг не шутит.

— И мать обидится, и отец, — добавил Вениамин. — Съедим мы тебя, что ли?

— Конечно, зайду, — сказал Станислав. Он понял, что на этот раз ему не отвертеться от приглашения.

Он пришел в дом, который казался ему когда-то сказочным, потому что в нем жила Оля.

— Стасенька, боже мой, неужели это вы? — Такими словами встретила его Софья Николаевна. — Как вы возмужали. И загорели в этой своей Азии — не узнать!

— Это не в Азии, — ответил Станислав. — Это мы вчера с братом на Цне купались…

— Да? Правда? — Софья Николаевна для чего-то оглянулась на мужа, который стоял рядом, дожидаясь своей очереди поздороваться с гостем. — Ну, это неважно. Заходи, заходи!

— Здравствуй, Станислав, — Геннадий Егорович протянул ему руку. — Вот ты какой добрый молодец!

— Я такой же… — Станислав почему-то смутился под взглядом хозяина дома. — А как вы тут?

— А мы скрипим помаленьку..

— Мы — ничего, — бодрым тоном сказала Софья Николаевна. — Что с нами сделается?

Станислав прошел в комнату и сел на диван, словно сильно устал и теперь решил отдохнуть и расслабиться. На самом же деле он почему-то подумал, что если сядет на диван, будет чувствовать себя более уверенно, чем если ему придется «приземлиться» на стуле. Станислав откинулся на мягкую спинку и действительно почувствовал, что настроение улучшилось. Теперь он мог спокойно взглянуть Софье Николаевне в лицо, и он сделал это. Он увидел, что мать Оли и Вениамина если и не постарела так сильно, как ее муж, то и прежней не осталась. Она располнела еще больше, лицо «обзавелось» вторым подбородком. Лишний жир, однако, не скрасил многочисленные морщины на шее, и Софья Николаевна тщетно старалась прикрыть их несколькими нитями бус.

— Я очень, очень соболезную вам, Станислав, — сказала Софья Николаевна, и Станислав вспомнил о Людмиле, которая часто употребляла слово «очень». — Бедная Варвара Петровна, могла бы еще жить и жить…

— Да-да-да, — поддержал жену Геннадий Егорович. — Да-да, хорошая была женщина, хоть, правда, мы с ней мало были знакомы…

Станислав долго сидел у Барабановых. Он опасался, что ему будет трудно беседовать с Софьей Николаевной, что она начнет рассказывать о дочери и ее муже. Еще больше он боялся, что Софья Николаевна начнет извиняться за то, что написала когда-то Станиславу злое письмо… Но ничего этого не случилось. Об Оле если и вспомнили, то совсем немного. Просто Геннадий Егорович поднял рюмку с вином и сказал:

— Выпьем за счастье присутствующих и отсутствующих! И за Олю, и за всех!

Напоследок Софья Николаевна принесла карты, и они втроем — она, Вениамин и Станислав — резались в «подкидного»; Станислав, если у него были хорошие карты, подыгрывал Вениамину, чтобы оставить Софью Николаевну в дураках.

Геннадий Егорович играл на гармошке старинные вальсы.

* * *

В Тамбове Станислав и Вениамин должны были пересесть на самолет до Москвы. Очутившись в зале ожидания, Станислав вспомнил тот давний-давний день, когда, убежав однажды из дома, он приехал в этот город и почти двое суток разгуливал по Тамбову без какой-либо серьезной цели. Станислав вспомнил о милиционере, который поймал его тогда; милиционер оказался веселым человеком и болельщиком московского «Спартака». Где он теперь? Может быть, все так же дежурит по вокзалу? Увидев человека в милицейской форме, Станислав подошел поближе, чтобы рассмотреть его лицо. Нет, не он… Как жаль, что хорошие люди часто проходят мимо, и ты ничего больше и никогда не узнаешь об их судьбе.