Хорошие манеры Соловья-разбойника

– Иван Алексеевич умел владеть собой, но в тот момент он просто обалдел! Уж простите за сленг подростков. Молча смотрел на спектакль. «Актриса» несколько минут искусно играла свою роль, а потом…

Хозяйка на секунду замолчала, посмотрела на пустой чайник и заговорила:

– Муж, рассказывая мне о «спектакле», только руками разводил: «Она рыдала! Сопли, слезы, демонстрация шрама на ноге… Я знал, что баба врет, но тот, кто увидит это представление впервые, сразу решит: Марамамакин гад, каких мало на свете. Но самое ошеломительное впереди. В разгар своей истерики Анелия вынула из кармана платок, приложила его к лицу, а потом убрала. Я увидел, что она мило улыбается, и услышал вопрос: „Ну как? Правда убедительно?“ Она даже не пыталась скрыть, что актерствовала. Я опешил. Орехова села на мой письменный стол и прочирикала: „Ваня! Петр ушел на тот свет. Тебе предстоит оплачивать его долги. Даже не думай, что сможешь меня выгнать. Если попробуешь уволить меня, лишить алиментов, обещаю: ты окажешься за решеткой. Я привезу на суд Верочку в инвалидном кресле. Косорукая медсестра новорожденную на пол уронила, сломала ей позвоночник. Тебе выгоднее со мной дружить, чем драться“. Вынула из сумочки пудреницу, поправила волосы, подкрасила губы и ушла, напевая себе что-то под нос». Ваша реакция, Лампа?

– А что тут сказать? – пробормотала я. – Вы с супругом попали в жуткую ситуацию. Странно, что Петр втянул в нее любимого брата.

– Уверена, что он понятия не имел об истинной сущности Ореховой, – сказала собеседница, – небось та перед любовником очередной спектакль разыгрывала, притворялась нежной фиалкой.

– Вы знаете, что Анелия Борисовна умерла? – спросила я.

Людмила вздрогнула.

– Нет! Иван Алексеевич скончался вскоре после того, как эта мерзавка устроила представление. Спустя время я вернула себе девичью фамилию. Наивно думала, что теперь Анелия меня не найдет. А когда получила новый паспорт, сообразила: змея небось прекрасно знает и мой домашний адрес, и где дача находится. Несколько лет я вздрагивала от звонка в дверь, боялась появления Ореховой. Затем совсем страшная мысль возникла: Вера же наследница Ивана, по документам дочь его родная. Ей наследство положено. Правда, муж незадолго до своей кончины переоформил и квартиру, и дачу на меня, все со сберкнижки снял, велел: «Спрячь хорошенько, а то после моей смерти намучаешься, придется все самой делать».

Он чувствовал, что скоро уйдет, и определенно понимал, что девочка может претендовать на кооператив и дом в Снегирях. Но мне об этом не сказал, не хотел пугать. Просто сделал так, будто умер нищим. Но я все равно всполошилась, помчалась к юристу, тот меня успокоил:

– У Ивана Алексеевича на момент смерти не было имущества. И все сроки подачи на наследство миновали, спите спокойно.

Но я долго боялась появления Анелии в моем доме. Однако она после ухода Вани ни разу меня не побеспокоила.

– Девочку вы никогда не видели, – вздохнула я, – и ничего о ней не знаете.

– Нет, – подтвердила хозяйка квартиры, – и слава богу!

Глава пятнадцатая

– Странная история, – сказал Энтин, когда я завершила рассказ, – фантастическая.

– Вера Ивановна существовала, – заговорил Николаша, – она умерла недавно, но я не могу о ней ничего найти, кроме того, что уже сообщил. Есть несколько непоняток в рассказе Будкиной.

– Докладывай, – велел Костин.

– Анелии Ореховой на момент появления у нее девочки исполнился двадцать один год, – заявил Махонин.

– Ты уверен? – удивилась я.

– Стопроцентно, – сказал повелитель армии ноутбуков. – Она москвичка, девочка с трудной судьбой. Выжила в катастрофе, в которой погибли ее родители. Осталась сиротой в три года. Опекунство над ней оформил друг отца, Петр Алексеевич Марамамакин.

– Что? – подпрыгнула я.

Николаша поднял руки.

– Не виноват я, информация сама пришла, она не закрыта. Глубоко копать не пришлось, все на поверхности плавало!

– Людмила мне соврала с самым честным видом, – возмутилась я, – небось она прекрасно знала Анелию.

– Конечно, – согласился Михаил, – Лампуша, ты не обратила внимания на одну фразу вдовы, а меня она насторожила. Сначала Будкина сообщила, что Петр умер, когда Вере исполнилось шесть лет. Затем сказала, что вскоре после его похорон Орехова решила занять должность педагога в учебном заведении, которым руководил Иван. Второй эпизод. Директор отказывает Анелии в месте, объясняя свое решение в духе советских лет: она не член КПСС! Анелия возражает: «Мне двадцать шесть, я член ВЛКСМ…» Из возраста Ореховой вычитаем количество лет ее дочери и понимаем, что ребенок родился у совершеннолетней матери.

– Вот врунья! – подпрыгнула я. – А так вроде откровенно говорила, с самым честным видом! Я не заметила расхождения в датах! Надо к ней вернуться и спросить: «Уважаемая Людмила Павловна, зачем вы врете, а?» Она упрекала Анелию в актерстве, а сама!..

– Еще раз побеседовать с Будкиной можно, – согласился Костин, – но навряд ли это даст положительный результат. Надо…