Хорошие плохие чувства. Почему эволюция допускает тревожность, депрессию и другие психические расстройства

Я не устаю подчеркивать роль ситуации, пытаясь перебороть извечную склонность психологов и неврологов искать причины психических расстройств в личностных особенностях человека. Однако люди и в самом деле переживают эмоциональные расстройства совершенно по-разному. О том, чем обусловлены эти различия – врожденными факторами или жизненным опытом, ведутся бесконечные споры на тему «наследственность vs. среда». Наследственности отводится основополагающая роль в нейробиологической доктрине, которая сейчас господствует в современной психиатрии и соответственно находится в центре внимания. Однако существует обширный массив научной литературы, описывающий неизгладимые следы пагубного воздействия (в первую очередь жестокого обращения и отсутствия заботы), испытанного человеком в раннем детстве[471],[472],[473],[474],[475],[476].

Тысячи психотерапевтов посвящают себя тому, чтобы помочь пострадавшим от такого воздействия преодолеть свой тяжелый опыт или по крайней мере справиться с его последствиями. Терапия способна давать потрясающие результаты. В самом начале своего профессионального пути я тоже часами выяснял, что из пережитого в прошлом сформировало личность пациента и обусловило предрасположенность к проблемам, с которыми он ко мне обратился. Порой доходило до кардинального переосмысления. Пациентка, считавшая свою мать непогрешимой, обнаружила, что та всю жизнь тонко и незаметно ей вредит. Пациент, винивший себя в разводе родителей, понял, что дело абсолютно не в нем. Еще одна пациентка осознала, что инициатором ее сексуальной связи с отцом был сам отец, а вовсе не она.

В этой книге я акцентирую влияние текущей ситуации. Однако огромное воздействие детских переживаний на подверженность психическим расстройствам тоже крайне важно, и нам придется еще немало потрудиться, чтобы выяснить, в какой мере это воздействие представляет собой продукт полезных систем, а в какой – побочный эффект. Не менее важно разобраться, в какой степени это воздействие передается нейроэндокринными механизмами, а в какой – проявляется в виде представлений о себе и о других. И разумеется, детские переживания взаимодействуют с врожденными особенностями личности, повышая вероятность возникновения определенных ситуаций. Проанализировать уже имеющиеся и недостающие знания о том, как детские переживания влияют на психические проблемы, – важная задача, далеко выходящая за рамки данной книги.

Часть третья Прелести и опасности социальной жизни

Глава 8 Как понять отдельную личность

Наверное, самая большая проблема, стоящая перед академической наукой, заключается в том, что измеримое зачастую неважно, а по-настоящему важное зачастую невозможно измерить[477].

ДЖОРДЖ ВАЛЛЬЯНТ, 2012

В 1990-х годах каждый вторник я на собственном нелегком, но поучительном опыте постигал два разных метода познания. Всю первую половину дня я штудировал статистические таблицы в Институте социальных исследований. У нас имелись подробные данные о тысячах людей: возраст, пол, доходы, симптомы депрессии и десятки других измеряемых параметров. Задача заключалась в том, чтобы научиться прогнозировать депрессию на основании подобных статистических данных.

Поиски принесли немало крупных открытий. У каких-то групп статистика депрессии оказалась выше, чем у остальных. В частности, в молодости депрессия у женщин развивается в два раза чаще, чем у мужчин. Выявились и десятки других, более слабых факторов: количество детей, их возраст, посещение церкви, вес, расовая принадлежность, потеря родителя в раннем возрасте, количество пережитых за последний год трудностей. Вести подсчеты было невероятно сложно, поскольку каждая статистическая единица принадлежала ко множеству пересекающихся групп. Человек, имеющий проблемы со здоровьем, с большой долей вероятности оказывался также немолодым, одиноким, принимал лекарства и не мог посещать церковь – каждый из этих факторов влиял и на депрессию, и на остальные параметры, мешая выяснить, что чем обусловлено.