Хорошие. Плохие. Нормальные

Мой аргумент: «Все равно пошло».

Я придумала: «Свобода чтения». Не знаю, что я имела в виду. Просто «Свобода чтения» не так бессовестно эксплуатирует местоположение лавки.

— Ты о людях-то подумай, — сказал Маратик. — У людей примитивная реакция, люди радуются, когда им все понятно: вот Довлатовский дом, вот памятник, вот лавка «Чемодан». Ну, хочешь, назовем лавку «Зона»? Нет? Ну, ты сноб…

— А ты любитель дешевого хайпа. И ты сам сноб, считаешь, что все, кроме тебя, примитивные.

— Ну, я отчасти сноб, как любой человек из хорошей семьи с хорошим образованием. За мной три поколения искусствоведов, и у меня два с половиной высших образования.

— Ты официант.

У нас с Маратиком на двоих три с половиной высших образования, одно мое, два с половиной Маратика, одно из них наверняка философское. В «Фартуке» он заменял друга-дайвера, друг улетел на Бали. Возможно, Маратик врет.

…Вечером зашел сосед с третьего этажа за пьесами. Чуть полноватый солидный господин в красивой замшевой куртке. Я плохо определяю возраст людей, у меня есть три градации: «моложе меня», «как я» и «старше». Сосед был «старше», закутан в шарф по самые уши, использовал шарф вместо маски.

Я тоже закуталась в шарф, так мы и разговаривали, из-под шарфов, соблюдая социальную дистанцию в полтора метра, он у входа, я у стопки книг слева от окна.

Сосед слышал, что у меня книги («услышал от соседей, что у вас книги»), и прочитал объявление: «В любой непонятной ситуации идите к нам, в книжную лавку „Чемодан“». Оказывается, Маратик прикрепил к подоконнику со стороны улицы плакатик. Вообще-то, это нечестно, мы еще ничего не решили.

Соседу нужны пьесы, все равно какие, он любит театр, а в театр сейчас не пойдешь.

Я сказала:

— У нас есть двухтомник Уайльда. Пьесы во втором томе. Я сейчас поищу, кажется, он в этой стопке… и дам вам второй том.

— …Да, пожалуйста… у меня очень тревожное состояние, сегодня мне приснился странный сон… — сказал сосед. — Может быть, пьесы хоть ненадолго отвлекут меня от новостей, я непрерывно читаю новости.

Я тоже. Я смотрю новости приблизительно каждые пятнадцать минут. Раньше я вообще не интересовалась новостями, а теперь получается, что я проверяю новости шестьдесят раз в день?..

Мы поделились друг с другом новостями.

На самом деле мы поделились друг с другом одними и теми же новостями. Но как могло быть иначе, если мы оба без перерыва читаем одни и те же новости? Он только что прочитал, что, по данным университета Хопкинса, в странах, где проводилась массовая вакцинация БЦЖ, у людей в 5,8 раза выше шансы не заразиться. И я только что прочитала, что, по данным университета Хопкинса, в странах, где проводилась массовая вакцинация БЦЖ, у людей в 5,8 раза выше шансы не заразиться. Нам обоим делали БЦЖ, и нашим родителям тоже делали БЦЖ, это немного успокаивает нас обоих.

Мы обсудили, когда нужно вызывать «Скорую». Он считает, что ложиться в больницу опасно. Пока нет угрозы жизни, нужно терпеть и лечиться самому, хотя есть случаи смерти от самолечения, например от приема гидроксихлорохина.

При словах «угроза жизни» у меня в горле завихрился страх.

— Пожалуйста, давайте не будем упоминать угрозу жизни, — пискнула я. — Я остро реагирую… понимаете?

Господин сказал:

— Эпидемия не главное зло, а вот что будет с экономикой после эпидемии… Что бы вы выбрали: объявить карантин и сохранить жизни, разрушив экономику, или пожертвовать жизнями и сохранить экономику? Если бы вы были на месте Меркель?

Маратик закашлялся в комнате, я извинилась, вышла к нему.

— Ты нарушаешь правила игры, — зашипел Маратик. — Мы должны рассматривать любое наше действие с точки зрения бизнеса. Неправильно продавать второй том: кто тогда купит первый?..

— Продавать? Что ты имеешь в виду? За деньги?

— Нет, за фантики!.. Когда в детстве играли в магазин, были игрушечные деньги, нарезанные квадратиками фантики. …Назовешь цену, возьмешь деньги. Деньги — это такие бумажки: сто рублей, двести, пятьсот, тысяча, пять тысяч… Дашь книгу, возьмешь бумажку.

— Сто рублей брать? Как-то неловко, он же сосед…

— Сосед же не знает, что книжная лавка «Чемодан» — игра. И вообще, он не сосед, а покупатель: пришел в рабочее время, вошел через дверь. Деньги берешь с серьезным лицом, это такой обэриутский стеб — играть и говорить чушь с серьезным видом.

Я рассердилась: лежит тут, весь в чипсах, как свинья в очистках, а я должна брать деньги.

— Ты вообще имеешь представление о бизнесе? Надо ИП открывать, заводить кассу. Я боюсь кассы, я даже банкоматов боюсь, стараюсь не брать деньги и не класть… Банкомат может не дать денег или забрать карточку.

— Балда, ты что, балда? — сказал Маратик. — Сейчас весь мелкий бизнес рухнул, зачем тебе ИП, чтобы налоги платить?

— Ладно. …А если… если покупателю понадобится туалет? Вот сейчас этот покупатель спросит меня, где туалет, и что?

— Что с тобой, у тебя лицо перекосилось, у тебя не приступ аппендицита?

— Я не позволю покупателям пользоваться моим туалетиком! Я не могу…

— Это же бизнес. Справишься с собой, если будет нужно. Возьмешь себя в руки и скажешь: «Туалет вон там».