Хорошие привычки, плохие привычки. Как перестать быть заложником плохих привычек и заменить их хорошими

Далее я перешла к муторной задаче телефонных сообщений. Мне не нравился гудок, который сообщал мне, что у нас на автоответчике есть звонки – а наш телефон звучал постоянно, потому что я терпеть не могу принимать сообщения. Я решила декларировать новую привычку: всякий раз, услышав сигнал, я должна прослушать сообщение. Но очень скоро мне пришлось признать свое поражение. Я просто не могла заставить себя это делать. Тогда я переключилась на создание другой привычки: приносить ручку, бумагу и телефон Джейми, когда он приходит домой с работы, и заставлять его прослушивать сообщения. Он, похоже, не против.

Я присмотрелась и к своим кабинетным привычкам. Каждое утро я сажусь за свой письменный стол, ставя чашку кофе с одной стороны и диетический лимонад – с другой, и связываюсь с миром через электронную почту и социальные сети. Барабаня по клавишам, я ощущаю приятное чувство контроля над ситуацией – словно пилот самолета, проводящий проверку систем в кокпите, или хирург, протягивающий руку за инструментом.

Я хотела, чтобы конец моего рабочего дня был таким же удовлетворяющим, как и начало. Раньше я привычно выходила из‑за заваленного всем, чем только можно, стола, но теперь в последние десять минут работы я складываю бумаги, просматриваю несколько электронных писем, заполняю документы, закрываю ручки колпачками, проверяю календарь на следующий день и собираю те предметы, которые должны отправиться в другие помещения квартиры.

Вскоре я обнаружила, что благодаря этой привычке мне гораздо легче входить в кабинет на следующее утро: я и не представляла, в какое уныние вгоняет необходимость разбирать бумажки и кофейные чашки, чтобы начать новый день.

«Фундаментальная четверка» сильно повлияла на мои собственные привычки – но можно ли сказать, что она столь же много значит для всякого человека? Чтобы поэкспериментировать с моей теорией значимости «фундамента», я спросила своего друга Маршалла, не хочет ли он стать участником моего исследования, чтобы я помогла ему разобраться с захламленностью в его квартире.

Я познакомилась с Маршаллом благодаря одному из моих детских читательских клубов. Маршалл ведет колонку в газете, он человек невероятно творческий, но однажды он сказал мне: «У меня нет проблем с выполнением заданий, но собственную работу я откладываю до последнего».

– Какую работу? – поинтересовалась я.

– Работу над сценарием спектакля, над идеей романа или над совместным проектом, который я мог бы начать с братом.

Поскольку я бывала в его квартире, мне было известно, что в ней царит страшный беспорядок, и я горела желанием протестировать свою теорию о том, что расчистка завалов – и, таким образом, укрепление «фундамента» Маршалла – поможет ему решить проблему с писательским трудом. Вот как я это ему объяснила:

– Моя теория заключается в том, что благодаря фундаментальным привычкам становится легче формировать другие хорошие привычки, то есть создание порядка может помочь тебе в твоем писательском труде. Люди снова и снова говорят мне, что обретение контроля над своими вещами помогает им лучше контролировать свою жизнь . А еще исследователи Принстонского университета обнаружили, что зрительно воспринимаемая захламленность окружения снижает способность сосредоточиваться и перерабатывать информацию.

– Ладно, – ответил он с осторожным энтузиазмом.

Я приехала к нему, в классическую нью‑йоркскую квартирку с одной спальней в районе Гриннич‑Вилледж, захватив с собой закуски и маленький блокнот: чтобы быть готовой делать заметки, если в процессе вдруг явит себя какая‑нибудь истина, касающаяся формирования привычек. Мне не терпелось начать, но по виду Маршалла мне показалось, что он, возможно, передумал. И поскольку он встречался с моей сестрой, когда жил в Лос‑Анджелесе, я решила сослаться на нее.

– Помнишь, я помогала Элизабет разбираться с захламленностью в ее доме? Люди часто переживают из‑за беспорядка, но нет на свете большей неряхи, чем Элизабет. Хотя это действительно так, после генеральной уборки она стала намного аккуратнее, – добавила я, стараясь быть справедливой. – Помни, меня ничто не может шокировать. Договорились?

– Договорились…

Пока мы работали, я упомянула о своих любимых привычках, в надежде, что какая‑нибудь из них понравится Маршаллу. «Следуй правилу одной минуты: если можешь выполнить задачу менее чем за минуту, выполни ее немедленно». «Никогда не оставляй газеты в доме до следующего дня». «Используй столешницы для деятельности, а не для хранения». Я рассказывала ему небольшие и вдохновляющие истории об уборке.

– У меня есть знакомый парень, у которого хранилась полная подшивка журнала The Believer , – рассказывала я, – и каким‑то образом тот факт, что у него была полная подшивка, заставлял его думать, что это нечто ценное. – Я покачала головой. – Завести привычку собирать бесполезные вещи очень просто, но потом приходится ломать голову над тем, где их хранить. К примеру, хозяйственные сумки. Я не хочу их выбрасывать. Но кому может понадобиться сразу пятьдесят хозяйственных сумок?!