Хорошие жены

– Не первая попытка, я полагаю? – проронил он, отметив, что страницы пронумерованы, исписаны только с одной стороны и рукопись не перевязана ленточкой – верный признак новичка.

– Нет, сэр. У нее есть опыт, и она получила приз за рассказ в «Бларнистоунском[76] знамени».

– О, вот как? – И мистер Дэшвуд окинул Джо быстрым взглядом, который, казалось, отметил все, что на ней было, – от кокардки на шляпе до пуговиц на ботинках. – Что ж, можете оставить, если хотите. Такого рода вещей мы сейчас имеем на руках больше, чем можем пристроить, но я пробегу глазами на досуге и дам вам ответ на следующей неделе.

Нет, Джо не хотелось оставлять рукопись, так как мистер Дэшвуд совсем не понравился ей; но в сложившихся обстоятельствах ей не оставалось ничего, как только поклониться и уйти, приняв особенно высокомерный и достойный вид, что она обычно делала, когда была уязвлена или сконфужена. В этот момент было и то и другое, так как понимающий взгляд, которым обменялись джентльмены, явно свидетельствовал, что ее выдумка насчет «моей подруги» рассматривалась как хорошая шутка, а смех, вызванный каким-то замечанием редактора, закрывшего за ней дверь, довершил ее растерянность. Почти окончательно решив никогда не возвращаться, она пошла домой и дала выход своему раздражению в усердном шитье передников, а через час-другой успокоилась настолько, что могла посмеяться над всей сценкой, и стала с нетерпением ожидать следующей недели.

Когда она пришла снова, мистер Дэшвуд был один, чему она обрадовалась; мистер Дэшвуд был далеко не таким сонным, как в прошлый раз, что было приятно; и мистер Дэшвуд не был так глубоко поглощен своей сигарой, чтобы забыть о своих манерах, – так что их вторая встреча вызвала у Джо более положительные чувства.

– Мы возьмем это (редакторы никогда не говорят «я»), если вы не возражаете против некоторых изменений. Слишком длинно, но если исключить пассажи, которые я отметил, будет как раз подходящей длины, – сказал он деловым тоном.

Джо едва узнала свою рукопись, так измяты и исчирканы были страницы, и, чувствуя себя, как мог бы чувствовать нежный родитель, если бы его попросили отрезать ноги его младенцу, чтобы тот поместился в новую колыбель, просмотрела отмеченные места, с удивлением заметив, что все моральные размышления – которые она заботливо вставила в качестве противовеса необыкновенным приключениям и любовным сценам – были вычеркнуты.

– Но, сэр, я считала, что в каждой истории должна быть какая-то мораль, поэтому я позаботилась о том, чтобы некоторые из моих грешников раскаялись.

Редакторская серьезность мистера Дэшвуда смягчилась улыбкой, поскольку Джо забыла о своей «подруге» и говорила так, как мог говорить только автор.

– Люди любят, чтобы их развлекали, а не поучали. В наши дни мораль имеет плохой сбыт, – что, между прочим, было не совсем справедливым утверждением.

– А с этими изменениями, вы думаете, рассказ пойдет?

– Да, оригинальный сюжет, довольно неплохо разработан, хороший язык и так далее, – любезно ответил мистер Дэшвуд.

– А что вы… то есть какое вознаграждение… – начала Джо, не совсем уверенная, как нужно выразиться.

– Ах да, мы даем от двадцати пяти до тридцати за такого рода вещи. Выплата после публикации, – ответил мистер Дэшвуд, словно прежде этот момент ускользнул от его внимания; такие мелочи, как говорят, часто ускользают от внимания редакторских умов.

– Очень хорошо, можете взять, – сказала Джо, возвращая рукопись с довольным видом, так как после доллара за колонку даже двадцать пять кажутся хорошей оплатой.

– Могу я передать моей подруге, что вы возьмете и другие, если у нее есть еще лучше, чем этот? – спросила Джо, не ведая о том, что язык уже выдал ее, и ободренная успехом.

– Посмотрим; обещать ничего не можем. Скажите ей, пусть делает короче и интереснее и без всякой морали. Какое имя хотела бы поставить ваша подруга? – спросил он небрежным тоном.

– Без подписи, пожалуйста, она не хочет указывать свое имя, а псевдонима у нее нет, – сказала Джо, краснея помимо воли.

– Как хочет, разумеется. Публикация на следующей неделе. Вы зайдете за деньгами или прислать вам? – спросил мистер Дэшвуд, испытывая естественное желание узнать, кто его новый автор.

– Я зайду. До свидания, сэр.

Когда она вышла, мистер Дэшвуд задрал ноги с изящным замечанием:

– Бедная и гордая, как обычно, но вполне подойдет.

Следуя указаниям мистера Дэшвуда и взяв за образец миссис Нортбери, Джо смело нырнула в пенистый океан сенсационной литературы, но благодаря спасательному кругу, брошенному ей другом, выплыла вновь, не став намного хуже от этого погружения.