Хороший мальчик. Строптивая девочка

— После того, что было сегодня? Всенепременно.

— Чернов! — пихаю я его в бок, а он смеётся, и слегка поднявшись, хватает меня под руки и подтягивает к себе. Теперь я лежу на нём, уткнувшись своим носом ему в лицо.

— Что ты творишь? — качаю я головой. — Куда ты бежишь?

— Не знаю, — шепчет он мне в ухо, при этом, не забывая прикусить за мочку, отчего меня тут же прошибает электрическим разрядом. — Тороплюсь?

— Торопишься.

— А ты отнесись к этому как к практической необходимости. Ты же вечно то на работе, то на учёбе. У меня тоже дела случаются, хотя я с тобой на них порядком и подзабил, но они есть. Я, конечно, готов встречать с тобой все рассветы и туманы, но как ты думаешь, нас надолго хватит?

Я молчу, пытаясь оценить резонность его слов, но его такая запредельная близость опять не даёт мне думать трезво.

— Можно ещё рассмотреть вариант, в котором ты уходишь из бара, — тут я дёргаюсь, но готовый ко всему Чернов удерживает меня на месте. — Но про это я даже боюсь заикаться.

— И не заикайся. Даже всуе не упоминай.

— Ты продала Севе душу?

— И почку.

— Ну только если так, — усмехается он.

Через полчаса мы всё-таки смогли перестать изображать лежбище котиков. И Стас волевым решением отправил меня в душ.

— А ты? — раздосадовано морщу я свой нос, изображая вековую обиду.

— Если я пойду с тобой мыться, то будь уверена, всплывём мы оттуда ещё не скоро.

— Ну и ладно.

— Брат, — напоминает он мне. — Нам-то с ним пофиг. А вот ты краснеть будешь. И бледнеть. А потом ещё и злиться на меня начнёшь. Так что настоятельно советую обмозговать мысль о том, чтобы жить вместе.

— То есть это шантаж? — подбочениваюсь я и с подозрением смотрю на Чернова.

— Это суровая реальность, — скалится Стас и всё-таки гонит меня в ванную.

Горячий душ не приносит ни чувства адекватности, ни стройности мышления. Стояла под струями воды и глупо улыбалась. И даже испугаться толком не могла. Это было так непохоже на меня. Признания в любви словно сорвали с нас все запреты и ограничения. Если до этого я планировала что-то там с ним строить, продвигаясь вперёд поэтапными шагами, осторожно принюхиваясь и притираясь к себе, к нему. То тут был полный абзац. Я люблю тебя и точка. Живи со мной. Спи со мной. Делай со мной всё что хочешь. Наверное, только Чернов так мог. А теперь и я вместе с ним.

Выходила из ванной комнаты, одетая в шорты и футболку, так удачно оставленные с момента прошлого моего проживания здесь. На кухне обнаружился Дамир, разбирающий пакеты с продуктами.

— Привет, — улыбнулся он мне.

А я, конечно же, сначала покраснела, а потом побледнела. Вот только злиться не стала, как предвещал Чернов. Дамир тактично не заметил моего замешательства, продолжая заниматься покупками.

— А где Стас? — собрав себя в кучу, зацепилась я за самый безопасный вопрос.

— С Бонифацием гулять пошёл. Сказал, что у них срочный мужской разговор.

Последнее он сказал на полном серьёзе, что даже моё смущение не выдержало и скрылось глубоко внутри меня, уступив место лёгкости и беззаботности.

Стас вернулся с улицы довольный и расслабленный, видимо Бонифаций всё-таки внял его увещеванием, что не нужно мешать взрослым в самые ответственные моменты. Пёсель скрылся где-то в глубинах квартиры, а Чернов подошёл ко мне со спины и прижался к моей шее своим холодным после улицы носом. За что тут же получил от меня хороший такой удар по руке, нагло ползущей мне под футболку, мы с ним какое-то время поборолись, и он сбежал от меня в душ. Дамир всё это время с умилением поглядывал на нас, но к счастью без всяких намёков, скорее уж как на двух непутёвых детей.

Пока Стас мылся, мы начали готовить ужин. Мне как всегда достались разделочная доска и нож.

— А Стас готовит? — зачем-то спрашиваю я.

— Случается, — пожимает плечами Дам. — Но крайне редко. И крайне невкусно. Так что, считай, что я тебя предупредил. Он вообще в быту бесполезен. Разве что посуду помыть. Работник интеллектуального труда, что б его… — беззлобно ругается он на брата.

— А ты?

— А что я? — удивляется он. — Я тоже бесполезен. Но с голоду помереть не позволю.

— И как же вы вдвоём справляетесь столько лет?

— Замечательно справляемся, — разделывая мясо с видом знатока, поясняет Дамир. — Поначалу, правда, весело было. Мы тут в первый год такой свинарник устраивали, что мама чуть в обморок не падала, когда приезжала. Мы пытались намекнуть на приходящую домработницу, но эта мысль очень быстро нас покинула, особенно после того, как на десятый раз перемыли весь семейный сервиз, который неизвестно по какой причине нам Серафима Романовна из Германии прислала.

Я не выдержала его страдальческого тона и хихикнула.

— Тебе вот смешно. А там, между прочим, почти сорок предметов. И не просто перемыть, а ещё протереть какими-то там специальными тряпками.

— Сурово.

— Ещё как сурово. И если ты думаешь, что я преувеличиваю, когда говорю десять раз. То ты ошибаешься. Потому что под десять раз я имею в виду именно ДЕСЯТЬ.

Тут я не выдерживаю и хохочу в голос, что явно нравится Дамиру, который одобрительно кивает моему настроению.