Хороший мальчик

Вот и слезы. Они на секунду задерживаются на ее темных ресницах, прежде чем скатиться вниз по щекам. Молюсь, чтобы никто из сестер сюда не вошел. Если они увидят, то надерут задницу так, что она будет болеть до следующего воскресенья. Они те еще защитницы Молли.

– Молли. – Я прячу обе ладони в карманы. Не собираюсь касаться этой женщины. Не собираюсь ее утешать. – Ты должна жить своей жизнью.

Ее полные слез глаза расширяются.

– Я живу своей жизнью.

– Нет. Но пора начать это делать, милая. – Мои руки выскальзывают из карманов и повисают по бокам. – Прости, но сейчас мне не до этого. Береги себя. – Я неуклюже прохожу мимо, не оглядываясь. Засранец ли я? Может быть. Есть ли мне до этого гребаное дело? Не-а.

Молли должна быть счастлива, что она здесь. Одно слово, и ее больше не будут приглашать на такие события. Если бы семья знала, что она сделала, ей бы даже не дали подойти к входной двери.

Джесс ждет в гостиной, накручивая кончик волос, убранных в конский хвост, на палец. При приближении она поднимает взгляд, видит мое лицо и спрашивает:

– Все в порядке?

– Все просто цветет и пахнет. Потопали, мы уходим.

Мы уже со всеми попрощались, поэтому ничто не мешает взять ее за руку и потащить к тачке.

– Полегче, – ворчит она, отталкивая ладонь. – Я умею ходить сама.

Я чуть ли не бросаюсь на водительское сиденье, завожу мотор и включаю скорость еще до того, как Джесс успевает пристегнуться. Ее ремень защелкивается, когда я оставил родительский дом уже далеко позади.

Его вид в зеркале выводит меня из себя. Я люблю это место. Какого хрена Молли отдаляет меня от собственного дома?

– Блейк, притормози. Ты едешь слишком быстро.

Немного отпускаю педаль газа. Блин, я весь взбешен. Взблейкшен. Хмыкаю от придуманного нового слова. Или, может быть, это истерический смех.

– Так, а теперь ты меня пугаешь, – заявляет Джесс. – Останавливайся. Я серьезно.

Так и делаю. Возможно, дело в резкой командной интонации. Мама говорила так, когда просила убраться в комнате, угрожая перестать платить за хоккей.

Я паркуюсь на обочине и смотрю вперед. Мы в конце улицы. Надеюсь, никто с вечеринки не будет проезжать мимо и не остановится, чтобы спросить, какого черта тут происходит.

– Вылезай, – приказывает Джесс. – Я поведу.

Снова слушаюсь. И даже не спрашиваю, может ли она водить такую мощную машину. Я еще в своем уме и понимаю, что она треснет за такой сексизм.

Мы меняемся местами, но Джесс не заводит. Она молча меня изучает, а потом тяжело вздыхает.

– Я знаю, в чем дело, так что можешь не притворяться.

Я хмурюсь.

– Ты о чем?

– Догадываюсь, почему ты расстроен, – поясняет она.

– Прости, малышка, но я в этом сомневаюсь.

Джесс упрямо приподнимает подбородок.

– Я правда знаю. По крайней мере частично. – На ее лице появляется смущение. – Я слышала разговор Бренны и Молли на кухне.

Во мне все окаменело. Шея начинает пульсировать от боли. Черт побери, когда уже пройдет это растяжение? Я просил тренера поработать над ним после тренировки, но до сих пор все чертовски ноет.

– Что ты слышала?

– Немного, – признает она, – но достаточно, чтобы связать кое-какие куски воедино. Она, эм, забеременела, да? Когда вы были вместе?

Я сжимаю зубы.

– И потом она потеряла ребенка, – голос Джесс смягчается. Она тянется к моей ладони и нежно ее сжимает. – Мне жаль. Я даже представить не могу, через что вы вдвоем прошли.

У меня вылетает еще один подавленный смешок, и у девушки расширяются глаза. Я вижу в них сгущающиеся грозовые тучи.

– Тебе кажется это смешным? – Она отпускает мою руку и неодобрительно смотрит. – Что с тобой не так, черт возьми?

– Джесс. – Пару раз прочищаю горло. – Слушай. Я благодарен за заботу и сочувствие. Знаю, что у тебя добрые намерения, но, поверь, это заблуждение.

– Заблуждение? – повторяет она. – Твоя бывшая потеряла ребенка, а сочувствие – это заблуждение?

– Не было никакого ребенка! – кричу я.

Она застывает. Воцаряется долгая, напряженная тишина, во время которой я хочу шлепнуть себя за то, что открыл свой болтливый рот. Твою ж чертову мать. Зачем я вообще это сказал? Может, она не услышала?

Ага, тупица, она не услышала рев Годзиллы, который только что сотряс Хам-хам.

– Как это не было ребенка? – Замешательство искажает ее красивые черты лица. – Но… я слышала, как сестра говорила, что малышу исполнилось бы в следующем месяце четыре года. И что дети были бы кузенами. Клянусь, я не ослышалась, Блейк.

Я медленно выдыхаю.

– Ты все услышала правильно, ясно? Но ты услышала не то.

– Это что, загадка? – Она кажется раздраженной. – Я не понимаю. Зачем… – Джесс ахает так громко, что я буквально подскакиваю на сиденье. – О господи! Она врет твоей семье?

– Пожалуйста, можем мы закрыть эту тему? – Я наклоняюсь и хлопаю по рулю. – Отвези уже нас домой.

Джесс не слушает. Она ошеломленно кусает нижнюю губу, изучая мое лицо.

– Почему твоя семья считает, что вы ждали ребенка?

– Ты не отвяжешься, да?

– Не отстану.

Я сжимаю пальцами колени.