Хороший мальчик

– А теперь я хочу, чтобы вы все посмотрели на экран, – говорит Пола, и за ней опускается огромное полотно. – Все вы вносили сегодня и раньше взносы. Я и остальные сотрудники «Сломанных Лап» благодарим вас за это. Мы признательны вам и хотели бы показать, на что пошли деньги.

– О боже, погнали, – стонет Эриксон.

Свет приглушают. Из динамиков звучат первые ноты «Ангела»[33]. И начинается слайд-шоу.

На первом снимке изображен тощий щенок лабрадора шоколадного цвета, у которого не хватает правого глаза. Надпись гласит: «Валли. Четыре месяца. Найден в мусорном баке в Жольете, Квебек».

На втором кадре – он же, слегка повзрослевший. У него нет глаза, но теперь пес радостно сидит на коленях улыбающейся девочки с косичками.

Надпись: «После четырех операций. Новый дом Валли с Кети».

Первой всхлипывает жена Люко.

Потом мы видим фотографию немецкого дога с двумя сломанными лапами. За ним следует выводок голодных щенков терьера в картонной коробке, которую нашли на обочине в Северном Онтарио. И хаски, избитый до полусмерти.

Тихо ахнув, Джесс берет меня за руку. Она дрожит, и, повернувшись, я вижу, как по ее щекам катятся слезы. Оглядываюсь по сторонам. Джейми, плача, улыбается Уэсу, который незаметно смаргивает каплю в углу глаза. О-о. Они такие же милые, как и гребаные собаки.

В зале не остается равнодушных. Такое происходит каждый год. Я не знаю, зачем продолжаю сюда приходить. Возможно, ради стоящего дела, или даже хоккеистам не мешает время от времени хорошенько поплакать.

Но Пола не оставит нас в таком состоянии. Вводить в депрессию благотворителей плохо для дела. Поэтому Сара Маклахлан сменяется песней «Кто спустил собак»[34]. Появляются фотографии новых парикмахерских для животных в приюте в Онтарио – все благодаря взносам за прошлый квартал. Новейшая операционная в Квебеке. Несколько снимков с товарищами по команде и подопечными приютов.

А потом? Все завершается нарезкой с вашим покорным слугой. Показывают видео со мной, облепленным выводком щенков ротвейлера. Пола открыла клетку, пока я не видел, и они вшестером начали прыгать, пытаясь достать сэндвич. Гости хохочут от вида того, как я поднимаю еду, а щенки вместо нее лижут мое лицо.

Это еще не конец. На следующих четырех снимках разные собаки тычутся носом мне в пах. Джесс рядом хихикает. Музыка нарастает, и большой экран заполняет последний кадр. На нем я держу щенка одной рукой, близко к лицу, чтобы он смог понюхать мой рот, но сфотографировали нас так, словно мы целуемся.

Зал заполняет звук ста пятидесяти женских вздохов.

– О боже, Блейк, – шепчет девушка на ухо, и я вздрагиваю, когда губы касаются щеки. – Ты… ты…

– Что? – выдавливаю я.

Она сжимает мою ладонь.

– Ты лучший.

От ее похвалы радостно на сердце. Черт побери. Дела плохи.

Я в полной заднице.

Бешеная скачка

Джесс

Блейк ведет себя странно, даже больше чем обычно. Никогда не видела его таким подавленным, но мне уже надоело приставать к нему по этому поводу. Если он захочет рассказать, почему ему плохо, то сделает это. Я не могу заставить.

– Хочешь потанцевать? – спрашиваю его я.

Выступления с речами закончились, и опять заиграла музыка. К сожалению, не Хозиер: полагаю, он уже летит в своем частном самолете в какое-то потрясающее место, – но диджей ставит неплохие треки. Джейми уже на танцполе с женой Бена Хьюитта, Кети. Возможно, я ошибаюсь, но они изображают танец Умы и Траволты из «Криминального чтива». Выходит у них ужасно, и Уэс с Хьюиттом стоят рядом и смеются.

– Нет настроения.

Все равно обхватываю его руками за шею, надеясь, что смогу заставить передумать.

– Как ты начал заниматься благотворительностью? Для обычной командной активности ты вкладываешь в это много времени.

Вопросом я вызываю у Блейка намек на улыбку.

– Я обожаю собак. Раньше у меня был пес, большой белый боксер. После завершения учебы я, эм… – он прочищает горло, – жил какое-то время с Молли. Она заботилась о нем, когда были выездные игры, то есть практически постоянно. Поэтому после расставания пришлось оставить его у нее. Иначе собака бы проводила полжизни в питомнике.

Черт побери. Блейк выглядит еще печальнее, чем пару минут назад.

– Может быть, сейчас ты опять его увидишь, раз она вернулась в Онтарио, – предлагаю я.

– Может быть, – без энтузиазма соглашается он. – Слушай, не против, если мы поедем? Я выжат как лимон. Прошлой ночью не получилось поспать.

Я опускаю руки с его плеч.

– Горячее свидание? – легко спрашиваю я.

Он качает головой.

– Шея.

– А?

– Шея болит, – признается он. – Сложно было найти нормальную позицию, чтобы заснуть.

Приходится закусить язык, чтобы сдержаться и не начать предлагать кучу поз, которые бы ему понравились. Не знаю, что со мной не так. Низ живота покалывает с той самой нарезки с щенятами. Видимо, меня заводит филантропия. Кто ж знал?

Или, может быть, меня просто заводит Блейк, его большое тело и легкомысленные ухмылки. Мужчина, который магическим образом всегда может рассмешить кого угодно. А еще у него хорошо получается доставлять оргазмы.

– Джесс?

Я отвлекаюсь от мысленной оды Блейку.

– Ммм?