Хороший немец

— Я все равно не понимаю, зачем она вам вообще нужна. Где он, вы знаете. Придите и заберите его.

Шеффер покачал головой:

— Нам нужен отвлекающий маневр, если мы хотим провести операцию успешно.

— Так она — отвлекающий маневр?

— Вы же сказали, она согласна.

— Я не говорил.

— Вы здесь, не так ли? Тогда перестаньте терять зря время. У меня еще куча дел. Но сначала давайте посмотрим, удастся ли вам сделать так, чтобы его перебазировали.

— А зачем Сикорскому это делать?

Шеффер пожал печами:

— Дама нежная. Она не согласна начать новую жизнь в камере — дурной привкус. Она может передумать. Не знаю, сочините что-нибудь. У вас же язык хорошо подвешен — вот и используйте для разнообразия ваше умение в этой ситуации. Вамэто, может, и не нравится, поскольку вы отведете Лину. Вы по-прежнему хотите именно так?

— Я иду с ней или она не идет.

— Как вам угодно. Только свою задницу будете прикрывать сами. Моя забота — только Брандт. Понятно?

— Если с ней что-нибудь случится…

— Знаю, знаю. Вы меня из-под земли достанете. — Шеффер взял фуражку, собираясь уйти. — Если все организуем правильно, ничего не случится. А что, если сделать так? Сначала просто переговорите с Сикорским. Везет же вам, — сказал он, взглянув на часы. — Он в нашей зоне. Сегодня заседает Контрольный совет, так что вам не надо ехать в Карлсхорст. Можете увидеться с ним на банкете. Там всегда банкет. Никто даже не поймет, что это встреча — вы просто случайно столкнетесь с ним. И у вас будет что предложить. Вы уже решили, сколько запросите?

— В каком смысле?

— Для дела лучше, чтобы вы ее продали. Только не переусердствуйте — она не муж. Вам нужно, чтобы все сработало. Самое главное — прелюдия, а не совокупление.

Джейк с отвращением отвернулся.

— Идите к черту.

— Постарайтесь, чтобы его перевели в другое место, — сказал Шеффер, не обращая внимания. — Но в любом случае дайте мне день-два. Еще нужно достать военную форму русских.

— Для чего?

— Ну, не заявимся же мы туда в американской, а? В русской зоне мы будем слегка выделяться.

Ковбойские штучки. Невероятно.

— Не нравится мне это. Все не нравится.

— Давайте выполним операцию, договорились? — сказал Шеффер. — Ворчать будете потом. А сейчас навешайте лапши на уши русскому и откройте дверь. Остальное за нами. — Он улыбнулся Джейку. — Я же говорил, у нас получится отличная команда. Каждой твари по паре, не так ли?

На подъезде к зданию Контрольного совета стояли часовые, но он упомянул Мюллера, и его пропустили. Он развернулся и заехал в посыпанный гравием внешний двор, который выходил в парк. Поискав место, припарковался среди джипов и служебных машин. Рабочая бригада сделала свое дело — парк был вычищен, все блестело и сверкало, как и часовые с белыми шарфами. В массивные двери торопливо проходили офицеры с портфелями — кто опаздывал, кто просто важничал, так и мельтешили. Джейк, не привлекая внимания, проследовал за одной группой в холл под люстрой. Конференцзал, вход для прессы запрещен — это другой вопрос, но имя Мюллера один раз сработало и может сработать еще раз, так что он направился прямо в его кабинет. Секретарша, по-прежнему с ярко-красными ногтями, собиралась на обед.

— Он будет не скоро. Русские начинают поздно, и потом будут заседать весь день. Не скажете ваше имя? Я вас помню — журналист, правильно? А как вы прошли?

— Вы можете передать записку?

— Нет, я не хочу терять работу. Никакой прессы в дни заседаний. Он меня убьет.

— Не ему. Одному из русских. Сикорскому. Он…

— Я знаю, кто он. Вы хотите увидеться с ним? Почему бы не попросить русских?

— Мне хотелось бы встретиться с ним сегодня, — улыбнулся он. — Вы же знаете, какие они. Не могли бы вы передать простую записку? Это чисто служебное дело.

— Чье служебное дело? — спросила она сухо.

— Одну записку?

Она вздохнула и дала ему листок бумаги.

— Пишите, только быстро. У меня уже обед. — Как будто она направлялась в «Шраффтс». [79]

— Премного благодарен, — сказал он, набрасывая записку. — Джини, правильно?

— Капрал, — сказала она, но улыбнулась в ответ, польщенная.

— Кстати, вы нашли того диспетчера?

Она уперлась рукой в бедро.

— Вы меня прибалтываете, или это что-то значит?

— Диспетчер в аэропорту во Франкфурте. Мюллер собирался найти его для меня. Вспомнили?

Он посмотрел на ее лицо, все еще озадаченное, но потом оно прояснилось.

— А, перевод по службе. Верно, — сказал она. — Мы только получили документы. Мне надо было сообщить вам?

— Его перевели? Как зовут?

— Ну разве упомнишь? Знаете, сколько тут документов проходит? — сказала она, кивнув в сторону картотек. — Еще один дембель уехал домой. Я и запомнила только благодаря Окленду.

— Окленду?

— Он оттуда. Я тоже. Ладно, думаю, еще один из наших возвращается домой. А он кто?

— Друг одного друга. Я сказал, что поищу его, а потом забыл имя.

— Ну, сейчас он уже в дороге, так что какая разница? Подождите, может, это еще в нерассмотренных. — Она вытащила ящик с папками и быстро просмотрела их. — Нет, уже в архиве, — сказала она, ставя ящик на место, еще один тупик. — Вот так. А что, очень нужно?