Хороший немец

Джейк планировал заглянуть на пару минут — задать простой вопрос, — но уже сидел за столом, поддавшись гостевому ритуалу. Разговор велся на чисто берлинскую тему: перечисление тех, кто выжил. Грета снизу. Квартальный, который выбрал не то убежище. Сын фрау Дзурис, который уберегся от армии, но был схвачен на заводе «Сименс» и угнан русскими.

— А Эмиль? — спросила фрау Дзурис и искоса посмотрела на Джейка.

— Не знаю. Мои родители погибли, — сказала Лина, меняя тему.

— Налет?

— Да, как мне сказали.

— Столько людей, столько людей, — запричитала фрау Дзурис, покачивая головой, потом просияла. — Но увидеть вас снова вместе — такое счастье.

— Для меня, да, — сказала Лина, слабо улыбнувшись и глядя на Джейка. — Он спас мне жизнь. Достал лекарство.

— Вот видишь? Американцы. Я всегда говорила, что они хорошие. Но Лина — особый случай, да? — почти игриво обратилась она к Джеку.

— Да, особый.

— Знаешь, он может и не вернуться, — сказала она Лине. — Нельзя винить женщин. Мужчины затевают войны, а ждут их женщины. Но как долго? Ева ждет. Он мой сын, конечно, но я не знаю. Сколько их вернется из России? А есть надо. Как она прокормит детей без мужчины?

Лина посмотрела на детишек, которые продолжали жевать шоколад, и ее лицо смягчилось.

— Они выросли. Я их даже не узнала бы. — На какой-то миг она, кажется, стала другой, вернулась в ту свою жизнь, которой Джейк никогда не знал, которая была прожита без него.

— Да, и что с ними будет? Так жить, как сейчас, на одной картошке? Даже хуже, чем во время войны. А теперь у нас еще и русские.

Джейк решил воспользоваться ситуацией.

— Фрау Дзурис, военный, который искал Лину и Эмиля, — он был русским?

— Нет, америкос.

— Этот человек? — Он передал ей фото.

— Нет, нет. Я же говорила вам, высокий. Блондин. Как немец. Даже фамилия немецкая.

— Он назвал вам имя?

— Нет, здесь, — сказала она и ткнула пальцем себе в грудь, где могла быть нашивка с именем.

— Какое имя?

— Не помню. Но немецкое. Я подумала, верно говорят. Неудивительно, что американцы выиграли войну — офицеры все немцы. Посмотрите на Эйзенхауэра, [60]— сказала она, слегка сострив.

Джейк забрал фотографию. Он был разочарован — ниточка внезапно потерялась.

— Так он искал не Эмиля, — облегченно сказала Лина, глядя на фотографию.

— Что-то не так? — спросила фрау Дзурис.

— Нет, — сказал Джейк. — Я просто подумал на этого мужчину. А тот американец, который был здесь, — он сказал, зачем пришел к вам?

— Как и вы — по записке на Паризерштрассе. Я подумала, он один из ваших друзей, — сказала она Лине, — с прежних времен, когда вы работали у американцев. Ой, не как вы, — сказала она, улыбаясь, Джейку. И повернулась в Лине. — Понимаешь, я всегда знала. Женщина может понять что к чему. А теперь вы снова нашли друг друга. Можно я тебе кое-что скажу? Не жди, не будь как Ева. Многие не возвращаются. Ты должна жить. И он тоже. — И, к смущению Джейка, похлопала его по руке. — Это за шоколад.

Они выходили из квартиры еще пять минут. Фрау Дзурис без умолку болтала. Лину не отпускали дети, и она обещала прийти снова.

— Фрау Дзурис, — уже в дверях обратился к ней Джейк, — если кто придет…

— Не беспокойтесь, — заговорщически сказала она, неверно истолковав его слова. — Я вас не выдам. — И кивнула на Лину, которая уже спускалась по лестнице. — Заберите ее в Америку. Здесь уже ничего не осталось.

На улице он остановился и по-прежнему озадаченно оглянулся на дом.

— Что теперь? — спросила Лина. — Видишь, это был не он. Это хорошо, да? Никакой связи.

— Но она должна быть. Она имеет смысл. Теперь я вернулся туда, откуда начал. Кто же приходил?

— Твой друг сказал, что американцы будут искать Эмиля. Может, кто-то из Крансберга.

— Но не Талли, — упрямо сказал он, все еще занятый своими мыслями.

— Ты думаешь, все ищут Эмиля, — сказала она, садясь в джип.

Он направился вокруг джипа к своему месту, затем остановился и уставился в землю.

— Кроме русского. Он искал тебя.

Она повернулась к нему:

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Пытаюсь сложить два плюс два. — Он сел в джип. — Но мне нужно, чтобы это сделал Эмиль. Где же он, черт побери?

— Раньше ты не так сильно хотел видеть его.

Джейк повернул ключ зажигания.

— Раньше никого не убивали.

Эмиль не появлялся. Потянулись дни безжизненного ожидания. Они бесконечно выглядывали в окно, прислушивались к шагам на тихой лестнице. Любовью они теперь занимались как бы наспех, ожидая, что в любую минуту кто-то может войти. Их время истекло. Ханнелора вернулась, ее русский уехал, и она крутилась по квартире, постоянно болтая, ей было наплевать на их ожидание, что еще больше усиливало напряжение. Джейк, даже сидя, мысленно продолжал ходить по комнате, наблюдая, как она час за часом раскладывает карты на столе, пока наконец не складывалось ее будущее.