Хороший немец

— В основном — пьем. По крайней мере, они тут этим и занимаются. — Он повернулся к Джейку. — Не то чтобы, знаете ли, Сталин интервью давал. Сюда, пожалуйста, — сказал он, проходя через вращающиеся двери. — Я отвезу вас на квартиру. Вам, вероятно, хочется привести себя в порядок.

— Горячая вода есть? — спросила Лиз.

— Естественно. Все удобства как дома.

На подъездной дороге конгрессмена упаковывали в реквизированный «хорх» с американским флагом на борту, а остальных рассаживали по открытым джипам. Дальше в конце дороги начинались первые дома — ни один не уцелел. Джейк смотрел на них, и внутри опять нарастала пустота. Это уже не вид с борта самолета — хуже. Несколько торчащих стен, изрытых отметинами артиллерийских снарядов. Груды обломков, битого цемента и водопроводной арматуры. Один дом раскололо до основания, кусок обоев свисал из разрушенной комнаты, вокруг оконных проемов — следы пожара. И как он ее найдет среди такого? Пыль, что он видел с самолета, висела в воздухе, и дневной свет потускнел. И еще запах — кислая вонь мокрой кладки и перекопанной земли, — как на новой стройплощадке. И чего-то еще — видимо, тел, которые так и остались под руинами.

— Добро пожаловать в Берлин, — сказал Рон.

— И так везде? — тихо спросила Лиз.

— В основном. Если нет крыши — значит, бомбы. В остальном дело рук русских. Говорят, артобстрелы были еще хуже. Все разносило к чертям собачьим. — Он бросил сумки в джип. — Запрыгивайте.

— Вы поезжайте, — сказал Джейк, рассматривая улицу. — У меня тут кое-какие дела.

— Садитесь, — сказал Рон в приказном тоне. — Вы что, собираетесь ловить такси?

Лиз увидела лицо Джейка, затем повернулась к Рону и улыбнулась:

— Что за спешка? Отвезите его, куда он хочет. Заодно устроите мне экскурсию. — Она похлопала по камере, висящей на шее, а затем, присев, поднесла камеру к глазу. — Улыбнулись. — И сняла его на фоне оживленного Темпельхофа.

Рон взглянул на часы, делая вид, что не позирует.

— У нас мало времени.

— Небольшая экскурсия, — сказала Лиз и, подлизываясь, сделала еще несколько снимков. — Разве это не входит в услуги?

Он вздохнул:

— Полагаю, вы хотите посмотреть бункер. Все хотят взглянуть на бункер, а смотреть нечего. Русские внутрь не пускают, говорят, что затоплен. Может, там где-то плавает Адольф, кто его знает? Но это их сектор и они могут делать что хотят. — Он улыбнулся Лиз. — Но можно посмотреть Рейхстаг. Все хотят его сфотографировать, и русские не препятствуют.

— Идет, — сказала Лиз, опустив камеру.

— Если я смогу туда добраться. Я знаю, как выехать из Далема, но…

Лиз показала большим пальцем на Джейка:

— Он жил здесь.

— Тогда вы за штурмана, — сказал Рон, пожимая плечами, и поманил Лиз в джип. — Садитесь впереди. — И опять ухмыльнулся.

— Везет же мне. Но держите руки на руле. У всей американской армии проблема с руками.

Джейк не обращал на них внимания; флиртуют — и ладно. Какие-то люди появились из-за груды обломков. Две женщины. Он наблюдал, как они осторожно пробираются по кирпичам, заторможенные, будто еще контуженные. Несмотря на июльскую жару, они были в пальто — боялись оставить одежду дома, в подвале разрушенного здания, где кто-нибудь может взять все, даже их самих. Каковы были эти последние месяцы? Карфаген. Может, и она, как эти две женщины, прячется в какой-нибудь норе. Но где? Глядя на этих женщин, он вдруг понял, что может вообще не найти ее, что взрывы, наверное, и людей расшвыряли, как кирпичи. А может, и найдет. Он повернулся к джипу, ему уже не терпелось ехать — бесполезная спешка, будто всего, что случилось с ней, еще не случилось.

Он забрался на заднее сиденье, рядом с кофрами Лиз.

— Куда сначала, в бункер? — спросил Рон у Лиз, та кивнула. Он повернулся к Джейку. — Как ехать?

Он собирался не туда, но теперь деваться некуда, придется уважить Лиз.

— В конце поворот направо.

Рон отжал педаль сцепления.

— Не трудитесь делать заметки. Все пишут одно и то же. Про лунный пейзаж. Коронный номер. И про зубы. Ряды гнилых зубов. «Ассошиэйтед Пресс»[13] написало о гнилых молярах. Но вы, может, придумаете что-нибудь оригинальное. Умоляю, что-нибудь новенькое.

— А как бы вы это описали?

— Не знаю, — сказал Рон уже серьезно. — Может, и никто не знает. Это… в общем, сами увидите.