Хороший немец

— Так вот почему не приходила. Обычно после налетов она меня навещала — посмотреть, в порядке ли я. Верная Лина. Не думаю, что она ему сказала об этом.

Когда они подошли ближе, Лина повернулась к ним.

— Посмотрите на уток, — сказала она. — Они все еще здесь. Кто их кормит, как вы думаете? — Заговорила как бы извиняясь за свою выходку. — Ну что, закончили?

— Закончили? — переспросил профессор Брандт и внимательно посмотрел на Джейка. — А что вам нужно?

Джейк достал из нагрудного кармана фотографию Талли.

— Этот человек приходил к вам? Вы его видели?

— Американец, — сказал профессор Брандт, рассматривая фотографию. — Нет. А что? Он тоже ищет Эмиля?

— Мог искать. Он познакомился с Эмилем во Франкфурте.

— Он из полиции? — спросил профессор Брандт настолько быстро, что Джейк посмотрел на него с удивлением. Интересно, как это — быть под слежкой двенадцать лет.

— Был. Его убили.

Профессор Брандт пристально посмотрел на него.

— И поэтому вы хотите найти Эмиля. Как друг.

— Да, как друг.

Он посмотрел на Лину.

— Правда? Он не хочет арестовать его?

— Вы считаете, что я бы помогала ему в этом? — спросила она.

— Нет, — ответил за нее Джейк. — Но я беспокоюсь. Две недели — слишком большой срок для без вести пропавшего в Германии в такое время. Он последний, кто видел Эмиля, и он мертв.

— Что вы говорите? Вы полагаете, что Эмиль…

— Нет, я так не думаю. Я не хочу, чтобы он закончил свою жизнь так же. — Он помолчал, заметив тревогу профессора Брандта. — Эмиль может что-то знать, вот и все. Нам нужно найти его. На квартиру к Лине он не приходил. Единственное место, куда он мог еще прийти, — это к вам.

— Нет, ко мне он не придет.

— Раньше приходил.

— Да, и что я ему сказал? В тот день, когда он явился с эсэсовцами, — сказал профессор, снова прокручивая фильм. — «Не возвращайся». — Он отвел взгляд. — Он больше сюда не вернется. Сейчас, по крайней мере.

— Ну, а если вернется, вы знаете, где Лина живет, — сказал Джейк, возвращаясь к началу.

— Я прогнал его, — сказал профессор Брандт, все еще погруженный в собственные мысли. — Что я мог сделать? СС. И я был прав.

— Да, правы. Вы всегда правы, — устало сказала Лина, отворачиваясь. — И вот посмотрите.

— Лина…

— О, хватит. Я устала от споров. От вечной политики.

— Какая политика? — сказал он, качая головой. — Какая политика? Ты считаешь, это была политика — то, что они натворили?

Она подняла на миг глаза, затем повернулась к Джейку:

— Пошли.

— Ты еще придешь? — спросил профессор Брандт, как-то сразу нерешительно, по-стариковски.

Она подошла, ткнулась головой ему в плечо, затем с неожиданной кротостью провела руками по костюму, как бы желая поправить ему галстук. Он стоял, выпрямившись, позволяя ей вместо объятий разгладить руками материю. — В следующий раз я вам его поглажу, — сказала она. — Вам что-нибудь нужно? Еда? Джейк может достать продукты.

— Если только кофе, — сказал он нерешительно, не желая просить.

Лина похлопала по его костюму в последний раз и ушла, не дожидаясь их.

— Я немного погуляю, — сказал профессор Брандт, и посмотрел в спину уходящей Лине. — Она как дочь мне.

Джейк только кивнул, не зная, что сказать. Профессор Брандт приосанился, выпрямил плечи и надел шляпу.

— Герр Гейсмар? Если вы найдете Эмиля… — Он замолчал, тщательно подбирая слова. — Будьте ему другом. У американцев. Полагаю, у него проблемы. Поэтому помогите ему. Вы удивлены, что я прошу об этом? Старый немец, такой строгий. Но ребенок — он всегда ребенок, здесь, в твоем сердце. Даже когда они становятся… теми, кем становятся. Даже тогда.

Джейк посмотрел на него. Высокого и одинокого посреди грязного поля.

— Эмиль не сажал людей в поезда. Есть разница.

Профессор Брандт посмотрел на обугленное здание, затем повернулся к Джейку и опустил поля шляпы.

— Вам судить.

Когда они вернулись к джипу, Джейк целую минуту рассматривал улицу, где жил профессор Брандт, но никого там не увидел — даже молодого Вилли, дежурящего за сигареты.

У фрау Дзурис ничего не изменилось: так же тек потолок в коридоре, так же варилась картошка, так же украдкой выглядывали из спальни дети с ввалившимися глазенками.

— Лина, господи, ты. Так вы нашли ее. Ребята, смотрите, кто к нам пришел, Лина. Заходите.

Но все внимание было обращено на Джейка, вынимающего плитки шоколада. Шоколад мгновенно оказался в руках у детей, блестящие обертки «Херши» сдернуты, фрау Дзурис даже не успела остановить их.

— Что за манеры. Дети, что нужно сказать?

Ребятишки, откусывая, пробормотали «спасибо».

— Проходите, садитесь. Ох, Ева будет жалеть, что не повидалась с вами. Она опять в церкви. Каждый день туда ходит. Что ты вымаливаешь, спрашиваю я, манну небесную? Попроси господа, пусть картошки пришлет.

— Так она в порядке? А ваш сын?

— Все еще на востоке, — сказала она, понизив голос. — Где именно, не знаю. Может, она молится за него. Но там бога нет. Только не в России.