Хороший парень

Пышность и яркая, крикливая пестрота колхозного базара ошеломили её. Вдоль плетней тесно, рядком, стояли телеги. Высились горы глиняных глечиков, макитр и кринок. В мешках визжали поросята. С возов бойко торговали яблоками, иссиня-чёрными сливами (пять рублей за ведро), яйцами, курами, густым липовым мёдом. Пахло потом, дёгтем, сыромятной кожей Чуть ли не перед Надиным лицом помахивал завязанным хвостом какой-то потный чалый меринок. Он стоял, широко расставив передние ноги, и преспокойно щипал своими осторожными губами траву. Ни пройти, ни проехать Но оттого, что вся эта лоскутная шумная сумятица базара освещалась жарким солнцем, ещё нестерпимее сияла глазурь на глиняной посуде, ещё прозрачнее светились паточно-сладкие конфетные петушки (их продавали на деревянных палочках), ещё ярче сверкала конская сбруя и упряжь, ещё сильнее блестели сапоги на высоких подборах и потные спины каурых, буланых и чалых кобыл. Базар был в самом разгаре.

И только к вечеру, покрывшись пылью, он стал медленно блёкнуть. Уставшие краски позднего лета вяло окрашивали небо и землю. Вернулся утомлённый Неборак и, кое-как распихав многочисленные покупки по машине, сказал, что пора ехать домой.

Затем он осведомился у Нади, понравился ли ей базар. Шутка ли, такое изобилие!..

— Понравился, — ответила Надя.

Она не кривила душой — ей действительно было всё в диковинку на этом базаре. Она даже книги не раскрыла за весь день. Но это, впрочем, нисколько не помешало ей в следующее воскресенье, когда Неборак снова с видом хозяина уселся рядом с нею и велел ехать в Ивановку, молча вынуть из книги какой-то листок и протянуть его председателю со словами?

— Подпишите.

— Что такое? — спросил Неборак.

— Путёвка, — не глядя в его сторону, спокойно ответила Надя. — Подпишите.

Неборак засопел и полез в карман пиджака за очками. Нехотя поднёс листок к глазам и, шевеля толстыми губами, прочёл: «Путевой лист». В нём значилось, что машина «Победа» под номером «21-05» по указанию Неборака следует из райцентра в село Ивановку на базар. Расстояние — 64 километра. Цель поездки — закупка продуктов.

— Точно, как в аптеке, — хохотнул Неборак, стараясь свести дело к шутке. — Молодец, Надежда, зафиксировала всё как полагается! А теперь поехали — Подпишите путёвку, — повторила Надя, продолжая смотреть прямо перед собой.

То ли по выражению её лица, то ли по её голосу, но Неборак понял, что она от своего не отступится. Тогда — делать нечего! — он подписал «Путевой лист» и отвернулся от Нади. У него в эту минуту было по-ребячьи обиженное лицо.

«Вот, — думал он, втягивая голову в плечи, — делай людям одолжение! Другие шофёры небось на уборочной спят по два часа в сутки, а эта книжки почитывает, получила отдельный номер в гостинице и ещё недовольна! Ты к ней по-хорошему, а она»

Назавтра, однако, Надя снова потребовала, чтобы Неборак подписал путёвку. Она ему не перечила, по первому требованию председателя она готова была подать машину к дому и поехать куда угодно, но только «Подпишите!» Тут уж, как понял Неборак, было не до шуток.

И, как ни жаль было ему лишиться машины, он всё-таки пришёл к выводу, что с Надей надо расстаться. И чем скорее он от неё избавится, тем будет лучше.

О своём решении Неборак в тот же вечер сказал Наде. Нашёл подходящий предлог: не сегодня-завтра исполком будто бы должен получить новую машину по наряду и поэтому он, Неборак, не видит причин для того, чтобы задерживать Надю, и она может ехать домой. Конечно, он даст Наде отличную характеристику, в которой будет сказано, что она поработала на уборочной, как говорится, на славу. Если Неборак не ошибается, она ведь комсомолка? То-то же. И, во-вторых, он распорядится, чтобы ей выдали па дорогу бензин. Какие могут быть разговоры!

«Вот как, хочешь меня задобрить, — подумала Надя, искоса поглядывая на председателя исполкома. — Только напрасно стараетесь, товарищ Неборак. Из этого ничего не выйдет».

Собралась она быстро: выгладила блузки и носо-Еые платки, уложила вещи в чемодан. Но так как ехать на ночь глядя не имело смысла, а до утра было далеко, она решила скоротать последний вечер в городском парке.

Обычно там играл духовой оркестр. По аллеям, грызя подсолнухи, прогуливались девчата и парни. Два или три раза Надя тоже бродила по этому парку. Но сегодня она направилась прямо к летнему кинотеатру, в котором, судя по афише, шла повторным экраном «Актриса». По всей вероятности, это была очень старая картина, выпущенная ещё во время войны. Надя её не видела.

Она купила билет на второй сеанс, так как первый уже начался. Отойдя от кассы, присела па пустую скамью и задумалась.

Думала она о Яшке.

Где он? Что делает теперь?

Она припомнила от первого до последнего слова свой разговор с Яшкой на площади перед его отъездом.

Тогда они поссорились. Они всегда ссорились, и это было очень странно.

Затем она постаралась думать о чём-нибудь другом, О стычке с председателем исполкома, о близком отъезде. Но мысли её помимо воли снова возвратились к Яшке.

Какое-то предчувствие, ожидание чего-то томило её.

А вокруг шумели деревья.