Хороший, плохой, неживой

Любой внутриземелец старше сорока лет свои ранние годы провел в попытках скрыть, что он не человек – и эта традиция имеете с пугливостью объектов охоты въелась в кровь всем, не исключая и вампиров. Поэтому по пятницам мрачные подростки косят газоны, по субботам все законопослушно моют машины, а по средам аккуратными штабелями складывают мусор у края тротуара. Но уличные фонари разбивают выстрелами или чарами, как только муниципалитет их заменяет на новые, и никто при виде свободно разгуливающей собаки не позвонит в Общество Защиты Животных – может, это чей-то ребенок школу прогуливает.

Опасная сущность Низин тщательно скрыта. Мы знаем, что если мы слишком уж отойдем от наложенных нами самими человеческих черт, всплывут старые страхи и ударят по нам. Люди проиграют, и сильно, а внутриземельцы, как правило, предпочитают равновесие, чтобы все было как есть. Меньше станет людей – тогда объектами потребностей вампиров ста-i iyr ведьмы и вервольфы. И хотя иногда ведьма или колдун «наслаждаются радостями» вампирского стиля жизни по собственному выбору, мы бы объединились, чтобы уничтожить вампиров, если бы они попытались превратить нас в кормовую базу. Старые кровососы это знают, и потому следят, чтобы все играли по правилам людей.

К счастью, наиболее дикая часть внутриземельцев естественно тяготеет к окраинам Низин, подальше от наших домов. Особенно рискованны стриптиз-бары и ночные клубы, поскольку кишащие там разгоряченные люди тянут к себе наиболее хищных из нас, как огонь в холодную ночь, обещая теп-ло и уверенность в выживании. А дома свои мы стараемся с виду делать как можно более человеческими. Те, кто слишком отходят от маскировки под обычных граждан, могут быть удостоены со стороны соседей экспедиции, убеждающей лучше сливаться с фоном… или мотать подальше, где вреда от них меньше. Мой взгляд лениво переполз на табличку с веселой мордой, выглядывающую из клумбы наперстянок: СПЛЮ ДНЕМ. ВСЕХ РАЗНОСЧИКОВ СЪЕДАЮ ЗАЖИВО. Ну почти всех.

– Припарковаться можешь вон там, справа, – показала я. Гленн наморщил лоб:

– Я думал, мы едем в ваш офис.

Дженкс перелетел с моей серьги на зеркало заднего вида:

– Туда и едем.

Гленн поскреб челюсть – короткая бородка захрустела под ногтями.

– У вас агентство не в доме?

Я вздохнула со слегка снисходительной интонацией:

– Типа того. Где-нибудь здесь приткнись.

Он подъехал к тротуару у дома Кизли – местного «знахаря», у которого были и навыки врача, и медицинская аппаратура на небольшое отделение экстренной помощи для тех, кто умеет держать язык за зубами. На той стороне улицы стояла каменная церковка, возвышаясь своим шпилем над двумя гигантскими дубами. Она занимала целых четыре формальных городских земельных участка и имела при себе кладбище.

Снять недействующую церковь – это была не моя идея, а Айви. Не сразу я привыкла к виду на надгробья из витражных стекол моей спальни, но кухня, которая к спальне прилагалась, компенсировала наличие покойников на заднем дворе.

Гленн выключил мотор, и наступила тишина. Я перед тем, как выйти, оглядела окружающие дворы – привычка, которая появилась у меня в связи с недавним смертным приговором, и которую я сочла разумным сохранить. Старик Кизли сидел у себя на крыльце, покачиваясь в кресле и все примечая острым глазом. Я ему помахала, он в ответ поднял руку. Зная, что он меня предупредил бы, будь оно надо, я вышла и открыла заднюю дверь, доставая канистру с рыбкой.

– Я ее возьму, мэм, – послышался голос Гленна и звук захлопнутой двери.

Я устало поглядела на него поверх машины:

– Брось ты эту «мэм». Меня зовут Рейчел.

Он куда-то посмотрел мне за плечо – очень внимательно – и сильно напрягся. Я резко обернулась, готовая к худшему, и укидела с облегчением облачко детишек-пиксенят, пикирующих вниз и ведущих высокими голосами разговор – слишком быстро, чтобы разобрать. По папе Дженксу соскучились – как обычно. Но у меня слегка исправилось настроение при виде человечков в светло-зеленом и золотистом, цветным клубком закружившихся возле папочки, как диснеевский кошмар. Гленн сиял очки – карие глаза были широко раскрыты, рот он тоже раззявил.

Дженкс издал крыльями пронзительный свист, и рой чуть рассыпался, чтобы Дженкс мог надо мной повиснуть.

– Ладно, Рейч, – сказал он. – Я буду на заднем дворе, пели нужен.

– Ладно. – Посмотрев на Гленна, я тихо спросила: – Айви здесь?

Пикси посмотрел на человека, проследив мой взгляд, и ухмыльнулся, явно представив себе, что сделает Айви, когда увидит сына капитана Эддена. Старший сын Дженкса Джакс под-петел к отцу:

– Нет, миз Морган, – сообщил он, понижая высокий, еще не ломавшийся голос. – Она ушла по делам. В магазин, на почту, в банк. Сказала, что вернется до пяти.

В банк, подумала я и вздрогнула. Она должна была подождать, пока я остаток квартплаты соберу. Джакс выписывал надо мной уже третий круг, и у меня голова закружилась.