Хороший поступок

— То ли она изначально такая была, но до поры до времени держала себя в руках, то ли её этот Виталик на дно потащил, но суть в том, что начали они пить… Каждый божий день. Да спились до такой степени, что пропили все деньги, которые за смерть Лёшки выплатили! Даже на учёбу Егорке не отложили… Батюшки, чего тут только не было… Пьянки, гулянки… Господи, бедный ребёнок, спаси его и сохрани! — бабушка повернулась к углу комнаты, где под занавеской на полке стояли иконы, и перекрестилась. — Виталику-то чужое дитя не нужно, а Ленка до того опилась, что даже кормить ребёнка перестала. Егор ко мне каждый день приходит… Я его подкармливаю.

У бабушки очередной раз за вечер заслезились глаза, и она на минуту замолчала. Я тоже не проронил ни слова.

— Ты знаешь, — снова начала она, — а ведь Виталик их поколачивает. Мало того что Лена частенько с фингалами ходит, так ещё и маленькому достаётся, — бабушка понизила голос почти до шёпота, будто боялась, что нас могут услышать. — Егорка ко мне заходит, рассказывает… Я пока его чаем с печеньями угощаю, ребёнок со мной всем делится. Давеча вот говорил, что Виталик заставлял его всю ночь в углу стоять на коленках.

— Господи…

— Вот именно. Я спрашиваю у него, кто ж это тебя так наказал? А ребёнок знаешь, что ответил?

Я внимательно посмотрел бабуле в глаза не в силах что-либо произнести.

— Это, говорит, меня дядя Виталик наказал за не убранные вечером игрушки.

В следующее мгновение дверь в квартиру приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась белёсая голова.

— А вот и Егорка, — сказала бабушка и крикнула в сторону прихожей: — входи, солнышко, не бойся!

Дверь распахнулась ещё шире и в квартиру зашёл маленький худощавый мальчик с короткостриженой светлой головой. На нём были одеты серая запачканная дворовой пылью футболка и зелёные шортики, под которыми виднелись худые сбитые колени. С присущей детям опаской он оглядел меня, после чего посмотрел на бабушку.

— Не бойся, — повторила она и протянула к нему свои морщинистые руки, приглашая в объятия.

Ребёнок нерешительно подошёл к ней, и та поцеловала его в белобрысую макушку. Детский взгляд сразу упал на обеденный стол со стоявшими на нём тарелкой с печеньями и банкой грушевого варенья.

Вблизи я смог разглядеть его лицо получше. Он был точной копией Лёшки, когда мы с ним были в таком же возрасте. Кожа вокруг его глаз имела красноватый оттенок, который таял с каждой секундой, что говорило о том, что совсем недавно он плакал. На левой скуле Егора проступала красная отметина, какие обычно остаются после пощёчины. Мне вдруг стало жалко этого маленького человека. Мной овладело дикое желание как-то помочь, что-то дать ему, и я не нашёл ничего лучше, чем взять со стола печенье «топлёное молоко» с нарисованной на нём коровой, и протянуть его ребёнку.

В это мгновение на площадке показалась Лена. Её было не узнать. Некогда аккуратная девушка, чуть полная, но свежая и лоснящаяся, она всегда одевалась скромно, но со вкусом. Теперь же моему взору предстала осунувшаяся исхудавшая баба с грязной головой. На ней была растянутая и застиранная до дыр футболка, которая из некогда белой превратилась в грязно-серую. Мятые брюки отдавали жирным блеском.

— Бегом домой, Егор! — скомандовала она надрывным голосом. — И не смей побираться по соседям!

Мальчик, который уже дотронулся пальцами до печенья, вдруг замер в нерешительности и испуганно посмотрел на меня. В его глазах я прочитал мольбу о помощи. Этот взгляд так разительно отличался от того, который смотрел на меня год назад с Лёшкиной фотографии. Под сердцем неприятно кольнуло, а к горлу подступил комок. Я вскочил со стула в сиюминутном порыве что-то сказать, но слова вдруг предательски застряли в горле и на выходе проучился невнятный бестолковый хрип.

Егор разжал свои маленькие пальчики и отпустил печенье. С обречённостью, которой теперь сквозили его движения, он повернулся и словно с трудом переставляя свои худые ноги, пошёл к выходу, где стояла Лена. Перед самым порогом он обернулся и посмотрел на меня. Я никогда не забуду этот взгляд… За какие-то несколько секунд он выжег на моём сердце неизгладимое клеймо. Я похолодел от нахлынувшего на меня чувства несправедливости и жалости к этому маленькому человечку, чья защита и шанс на счастливую жизнь исчезли в ту секунду, когда остановилось Лёшкино сердце, пробитое безжалостной пулей на чужой земле.

— Ты хоть покорми его, а то ребёнок голодный ходит! — вдруг сказала бабушка и тут же в ответ получила порцию хамства.

— Ты меня ещё поучи! Без твоих советов разберусь!

— Пропадёт ребёнок… — еле слышно прошептала бабушка.

Когда дверь в квартиру закрылась, я услышал, как они пошли подниматься по лестнице к себе на пятый этаж. Крик Лены на сына отчётливо доносился через нашу входную дверь и больно бил по сердцу.

Как только они зашли в квартиру, я услышал быстрый топот детских ног. «Побежал закрываться в свою комнату» — догадался я.