Хороший сын, или Происхождение видов

Мадам Банан опять повернулась и пошла. Цок-цок. Я пошел в ногу с ней. Цок-цок. Мы прошли метров десять, и Мадам Банан снова остановилась и обернулась. Наконец-то она произнесла то, что должна была произнести:

— Ты знаешь, давай я перезвоню тебе, когда приду домой?

Я остановился и улыбнулся. Раньше надо было.

Мадам Банан крепко сжала телефон и пошла быстрее. В шагах чувствовалось беспокойство. Наверно, ее все время пугало то, что находилось за спиной. Уверен, что «женское шестое чувство», приобретенное за века человечеством, шептало ей всю дорогу. Тебе не кажется, что за тобой кто-то идет? Или она услышала шепот в моей голове. Ты чувствуешь меня?

Я тоже пошел быстрее. Я не бежал, но у меня отчего-то появилась одышка, а в ногах чувствовалось напряжение. Десны чесались, словно резались зубы. По щекам бежали мурашки, как от дуновения ветерка. Мои странные ощущения было сложно передать словами и их нельзя было списать на волнение или напряжение. Такая реакция была похожа на нечто, о чем когда-то рассказал мне Хэчжин.

Четыре года назад поздней весной или в начале лета Хэчжин как-то не пришел домой ночевать. В тот день он пошел на свидание со старшекурсницей из университета, в которую был очень долго безответно влюблен. Это был первый раз, когда Хэчжин без предупреждения не вернулся домой, и один из тех редких случаев, когда мама отчитала его.

Пока мама его ругала, я стоял у стола и внимательно наблюдал за выражением лица Хэчжина. Он все извинялся и извинялся, но было видно, что мыслями он где-то далеко. В его глазах мерцали звезды, и мне показалось, что его душа бродит где-то в космосе. Мне стало ужасно любопытно. Что это за девушка, которая прошлой ночью отправила его в космос? Как только мама ушла, я спросил:

— Тебе было так хорошо?

Шея Хэчжина покраснела, как арбуз. Он стал оправдываться, будто перед мамой.

— Я плохо помню. Мы оба были слишком пьяны.

Было ясно, что он хотел сохранить все в секрете. Но я, конечно, не захотел уважать его личное пространство, потому что для меня это тоже был важный вопрос.

— Но ты хотя бы свое настроение помнишь?

— Это…

Он долго колебался, а затем начал рассказывать, используя очень много художественных определений. Всего я не запомнил, но сказал он примерно следующее.

Когда мне будет 98 лет и настанет мой черед умереть, Смерть придет за мной и спросит, какой момент своей жизни ты бы хотел пережить еще раз, и я отвечу ей, что хотел бы снова прожить прошлую ночь, когда весь мир вокруг незаметно исчез.

Что это за чувство такое, когда исчезает мир? У меня не было серьезных отношений с противоположным полом, я только переспал с двумя женщинами. Ощущения от этих двух раз были, как космос, далеки от испытанного Хэчжином. Эти женщины были проститутками, не нужно было даже стараться стянуть портки. У первой были небольшие упругие груди — в моем вкусе. Но я особо ничего не почувствовал. Даже пульс стал биться медленнее и тяжелее, чем обычно. А когда я кончил, не испытал никакого электрического разряда. В надежде на что-то другое, я попробовал во второй раз с другой женщиной, но и он ничем не отличался от первого. Мне было скучно даже целоваться, поэтому я просто трогал ее зубы кончиком языка.

Меня не привлекали и мужчины. Никакого чувства к Хэлло с двадцать второго этажа я тоже не испытывал. Глаза Хэчжина, улетевшие в далекий космос, оказались для меня полной загадкой. Я чувствовал отчаяние, потому что понял, что до конца жизни не смогу расшифровать сигнал, породивший в Хэджине такие ощущения. В ночь, когда я пошел следом за Мадам Банан, я наконец-то нашел зацепку для расшифровки. Более того, я четко понял, что меня привлекало. Меня привлекал испуг.

Луна зашла за тучи. Туман очень быстро становился все гуще и гуще и распылялся вокруг, как снег, разбрасываемый в горах снеговой пушкой. Когда Мадам Банан оборачивалась, я останавливался, когда она двигалась, я шел поблизости от нее, чтобы она в полной мере чувствовала мое присутствие. Чем ближе становилось расстояние, тем больше звуков, издаваемых Мадам Банан, проникали мне в уши и зажигали пять чувств. Звон монет и ключей в ее рюкзаке. Стук каблуков, который становился все быстрее и сбивчивее. Трение голых бедер во время ходьбы. Шорох развевающихся от сильного ветра волос. Прерывистое и влажное дыхание. Мне стало даже казаться, что я слышу, как кровь пульсирует у нее в артерии под подбородком.

Я слышал эти звуки, и в моей голове рождались разные сценарии, как забрать у нее золотое кольцо. Одной рукой резко схватить за волосы, струившиеся по плечам, а другой — заткнуть ей рот и потащить через улицу в сторону реки. А перед тем, как бросить ее в воду, сорвать золотое кольцо клыками, полученными в наследство от наших предков, которые сидели в пещере и рвали ими сырое мясо.