Хорошо быть тихоней

Я рассказал им, что стряслось, и Патрик стал расспрашивать, не случился ли у меня «бэд трип».

— Да нет же. Нет. Это ни при чем.

Я начал реально беситься. Сэм приобняла меня за плечи и сказала, что понимает мое состояние. Сказала, чтобы я не волновался на этот счет. Когда у тебя появляется первый опыт, ты запоминаешь, что видел под кайфом. Вот и все. Например, как дорога вздымалась волнами. Как твое лицо становилось резиновым, а один глаз больше другого. Это все у тебя в памяти.

Только после этого она дала мне сигарету.

Я прикурил и даже не закашлялся. Более того, стал успокаиваться. Знаю, курить вредно, нам на ОБЖ рассказывали, но мне помогло.

— Ну-ка, сосредоточься на дыме, — сказала Сэм.

И я сосредоточился на дыме.

— Ну что, нормально выглядит, правда?

— Угу. — Вроде бы я так ответил.

— Теперь посмотри на бетон спортплощадки. Он плывет?

— Угу.

— Ладно… теперь посмотри — вон там бумажка на земле валяется. Она плывет?

И я сосредоточился на бумажке, которая валялась на земле.

— А теперь бетон плывет?

— Нет. Не плывет.

Вот отсюда и надо танцевать: все будет нормально, только кислотных экспериментов больше не нужно, и дальше Сэм объяснила, что такое «транс». Транс — это когда ты не можешь ни на чем сосредоточиться и вся картинка вокруг тебя перекатывается и плывет. Она сказала, что на самом деле это метафора, но люди, которым кислота противопоказана, воспринимают это буквально.

Тут я захохотал. Это было такое облегчение. И Сэм с Патриком заулыбались. Я обрадовался, что они заулыбались, — невмоготу было видеть их озабоченные физиономии.

С того момента почти никакие вещи никуда не плыли. Уроки я больше не прогуливал. И теперь, по-моему, уже не ощущаю себя злостным симулянтом, когда пытаюсь понемногу склеить свою жизнь. Билл счел, что мое сочинение по роману «Над пропастью во ржи» (напечатанное на моей новехонькой подержанной машинке!) лучше всех предыдущих. Он сказал, что я быстро «прогрессирую», и дал мне «в награду» еще одну книжку — «В дороге» Джека Керуака.[14]

Курю я теперь по полпачки в день.

Счастливо.

Чарли

25 января 1992 г.

Дорогой друг!

До чего же мне хорошо! Честное слово. Нужно запомнить это ощущение на случай очередной паршивой недели. Ты пользуешься таким способом? Допустим, тебе очень паршиво, а потом все проходит, и ты сам не знаешь почему. Я всегда стараюсь себе напомнить, что после хорошего настроения, вот как сегодня, наступит очередная черная полоса, поэтому я накапливаю как можно больше позитивных впечатлений, чтобы вспоминать их во время черной полосы и верить, что все наладится. Не могу сказать, что это сильно помогает, но попробовать, мне кажется, необходимо.

Мой психиатр — очень приятный человек. Гораздо лучше предыдущего. Мы беседуем обо всем, что я думаю, ощущаю и помню. Например, о том, как я в детстве пошел гулять по улице. Совершенно голый и под голубым зонтиком, хотя в тот день дождя не предвиделось. И был ужасно доволен, потому что мама заулыбалась. А улыбалась она не часто. Короче, она меня сфотографировала. И соседи начали строчить жалобы.

Или еще был случай: увидел я рекламный ролик одного фильма про человека, которого обвинили в убийстве, хотя он никого не убивал. Играл его актер из «Чертовой службы в госпитале МЭШ». Видимо, потому я и запомнил. В рекламе говорилось, что на протяжении всего фильма герой пытается доказать свою невиновность, но все равно рискует угодить за решетку. От этого я жутко струсил. И сам испугался, насколько я испугался. Выходило, что можно понести наказание за то, чего ты не совершал. Или стать невинной жертвой. Вот уж не хотел бы оказаться в такой роли.

Не знаю, важно ли с тобой этим поделиться, но в то время у меня в мозгах произошел настоящий «переворот».

Самое лучшее в моем психиатре то, что у него в приемной лежат музыкальные журналы. Во время одного посещения мне попалась статья о «Нирване», безо всякой там медово-горчичной заправки или зеленого салата. Зато вся беседа вертелась вокруг желудочных проблем солиста. Дикость какая-то.

Я уже говорил, что Патрик и Сэм фанатеют от их главного хита, вот я и подумал — почитаю, мол, будет о чем потом поговорить. Под конец его сравнили с Джоном Ленноном из «Битлз». Позже я рассказал это Сэм, и она прямо взвилась. Сказала: если с кем его и сравнивать, так только с Джимом Моррисоном, но, вообще-то, он ни на кого не похож, только на себя. Мы сидели в «Биг-бое» после «Рокки Хоррора», и у нас началась серьезная дискуссия.

Крейг заявил: мол, проблема в том, что каждый вечно норовит сравнить человека с другими и тем самым его принижает, как у них на уроках фотографии.

Боб сказал: все это потому, что наши родители не желают расставаться со своей юностью — их убивает, если у них нет возможности оглянуться назад.

Патрик сказал: проблема в том, что на самом деле все уже было и придумать нечто новое очень сложно. Никто не может стать вровень с Битлами, потому что Битлы сами задали «контекст». А поднялись так они по той причине, что им не с кем было себя сравнивать — пределом было только небо.