Хорошо там, где... мы есть! (СИ)

Любовь моя. Жена моя.
Смерть выпила мед твоего дыхания,
Но красотой твоей она не овладела.
Нет, ты не побеждена.

Еще румянец красой уста и щеки слабо озаряет,

И смерти знамя бледное не веет.
И ты, Тибальт, лежишь здесь в саване кровавом.
Что больше мог бы для тебя я сделать,

Чем этой же рукой, убившей твою юность,

Убить и твоего врага?
Я пред тобою стою. Прости мне, брат.
О, милая Джульетта, зачем, зачем ты так прекрасна?

О небо, неужто смерть бесплотная в тебя влюбилась?

Иль страшное чудовище здесь прячет во мраке, как любовницу тебя?
Так лучше я останусь здесь с тобой.
Я больше не уйду из этого дворца зловещей ночи.

Здесь я останусь с могильными червями,

Что отныне прислужники твои.
Любуйтесь ей в последний раз, глаза,
В последний раз ее обвейте, руки.

И губы, вы преддверие души, запечатлейте

Долгим поцелуем бессрочный договор со смертью. 

Пью за тебя, любовь.

Выпивает яд.

Я умираю с поцелуем.

* * *

Джульетта подходит к телу Ромео.

Джульетта:

Что это? Так значит яд принес безвременную смерть!
О жадный, все, все выпил сам, а мне не оставил даже каплю.
Тебя я в губы поцелую, быть может, яд на них еще остался.
Он мне поможет умереть. Уста еще теплы.

Нет, нет, нет!

Я слышу шум. Нет!
Кинжал Ромео, он так кстати.
Зачем? Зачем мне ждать?

Вот твои ножны, останься в них и дай мне умереть.

Джульетта падает на тело Ромео.

Справившись с эмоциями я продолжала спокойным грустным голосом.

Утро. Улица. Жители Вероны, Герцог.

Герцог:

Где ж вы, непримиримые враги?
Капулетти. Монтекки.
Вас бич небес за злость и ненависть
Карает, и силою восторженной любви
Лишил вас радости и счастья.
А я за то, что ваш раздор терпел,
Утратою родных наказан также.

Мы все наказаны. Мы все наказаны!

С последними словами я рассекла облако иллюзии и вышла на середину «сцены».

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!

Наступила звенящая тишина, которая длилась несколько долгих мгновений. Затем раздался серьезный голос отца Тенирианы.

— Лара София, Вы припадали мне урок, это случается не часто. А с человечкой впервые.

— Согласен. Пора договориться, пока глупая гордость стариков не помогла совершить непоправимого — отозвался седой орк — отец Аджаэла.

После чего женщины в конец разрыдались. Ксиан облегченно вздохнул. Тайрен с явным облегчением похлопал его по плечу. А Данадан впервые посмотрел на меня без своего привычного презрительно-снисходительного отношения.

Я улыбнулась и снова села к столу. Папашки удалились оговаривать окончательные условия брака. И вызывать детей. А нам, наконец-то, подали горячий отвар и сладости. Когда я уже заканчивала вторую порцию, ко мне подсел Ксиан.

— Я говорил тебе, что ты — самая удивительная женщина, которую я встречал?

— Говорил, но можешь еще раз повторить! — улыбнулась я, наслаждаясь своим триумфом и дивными сладостями.

— А тебе плохо не станет? — съязвил орк.

— Ничего не жалко для себя любимой! И вообще, я это заслужила!

— Выходи за меня замуж, и я сам буду тебя кормить харатом и всеми сладостями Великого Княжества! И говорить, что ты самая необыкновенная каждый день!

— Неа, не выйдет, я уже замужем. И вообще, мне казалось, мы этот вопрос уже решили. Для государства это не выгодно. Кстати, давно хотела спросить, а почему у тебя серьга в ухе, если ты не женат?

— Ну как же не женат? Женат! И с рождения! — в притворном удивлении воскликнул орк — На Великом Княжестве — ухмыльнулся Ксиан, глядя на мое не понимающее лицо.

— Ну а когда на женщине жениться будешь, какое место прокалывать будешь? — в тон ему ответила я.