Хоровод нищих

– Я сожалею, господин писатель, но в это время суток я смог собрать для вас всего лишь тридцать восемь дам. Но отменного качества. Они ждут вон в той боковой комнате.

Суомала выронил из рук бокал и в результате доселе нервного потрясения оказался в глубоком обмороке. Сутинен растерялся – он не знал, идет ли вопрос об излишестве, или о недостаточности. Йере понял, что спасен. Он подбежал к побледневшему Суомала, пощупал у него пульс и покачал головой.

– Сердечный приступ. У меня в кармане пальто есть нитро… Минуточку!

И почти бегом покинул зал. Его бедное, измученное сердце стало биться свободнее. Иной возможности уйти от кукующих часов у него не было. Пришлось прибегнуть к небольшому обману. Но, как гласит финская пословица, кто быстрее бегает, тот первым бросает камень.

Йере выскочил в темный коридор, схватил с вешалки свою трость и шляпу и отправился плутать в поисках выхода из лабиринта «Золотого теленка». Уже трое суток он ни разу не глотнул свежего воздуха. Горло сжимал слишком тесный воротник, а сердце – горечь. Из сумрака раздался голос, вслед за которым появился и сам человек.

– Простите за беспокойство, но кого вы ищете? – спросил подошедший.

– Освободителя, – страдальческим тоном ответил Йере.

– Сектанты здесь собраний не проводят, – объяснил мужчина и, вытащив из кармана небольшую карточку, произнес: – Уголовная полиция.

– Арестуйте, – вздохнул Йере. – Я готов.

Сыщик осветил лицо Йере карманным фонариком.

– Суомалайнен?

– Да.

– Йере или Еремиас?

– Не отказываюсь…

– Начальник отдела рекламы?

– Признаю все…

– Хорошо.

Йере протянул руки.

– Что вы хотите? – спросил сыщик.

– Наручники.

– Вы же пьяны.

– Беспрерывно.

Полицейский сменил тон голоса на отечески дружественный:

– Попытайтесь вести себя пристойно. Вас никто не собирается задерживать. Было лишь заявление, что вы пропали и… ну да ладно. Я свою задачу выполнил. Прошу сюда… Идите, идите…

На двери были живописные буквы, образовавшие следующие слова: «Кабинет красной подвязки, вход посторонним строго воспрещен».

Сыщик открыл дверь, втолкнул Йере в комнату и сам вошел следом за ним.

– Господин директор! Пропавший найден.

– О Господи! – воскликнул директор Туннюрлампи и бросился обнимать Йере. – Мы спасены!

Туннюрлампи повернулся на мгновение к полицейскому и сказал:

– Пришлите счет.

Сыщик вышел, а Йере остался в небольшом кабинете в обществе пяти господ. Спрашивать ему ни о чем было не нужно, а только слушать. Туннюрлампи прояснил ситуацию. В кабинете проводилось важное совещание. «Клуб джентльменов Выборга» две недели тому назад организовал широкомасштабный сбор денег в пользу безработных. В рабочий комитет вошли господа И., П., В., Я. и Туннюрлампи. Сегодня вечером они должны были решить вопрос о распределении собранных средств. Присутствие Йере считалось обязательным по следующим причинам.

– Мы знаем, что вы лицо влиятельное и располагаете средствами, – сказал Туннюрлампи. – За две недели в нашей кассе оказания помощи накопилось шесть тысяч двести пять марок и тридцать пенни. Наш театр организовал в поддержку сбора средств благотворительное представление оперетты, но на спектакль пришло всего лишь шестнадцать платных зрителей. И сейчас мы обращаемся к вам.

Директор Туннюрлампи бросил на Йере открытый взгляд, на который тот ответил обворожительно наивно:

– Это была «Баядерка».

– Да. Что вы думаете?

– Попробуйте «Песнь прерий». Туннюрлампи закашлялся.

– Я говорю не об оперетте, а о вашем заводе, большинством акций которого вы владеете. Не может ли «Чудный аромат» подарить нам в порядке благотворительности свою продукцию?

Йере покачал головой.

– Мы не намерены раздавать безработным мыло, – поправился Туннюрлампи.

– Безработный и так всегда чист. Моя идея состоит в том, что вы дарите нам изделия завода, а мы организуем благотворительную их распродажу.

– А доход без вычетов распределяем между безработными, – заметил председатель рабочей комиссии господин И.

– Ну не совсем без вычетов, – проворчал господин Я. Йере не смог ответить, но, после того как просидел в этой дружеской компании без малого час, он стал мягким и сговорчивым. Сначала он обещал десять ящиков мыла «Леммикки», а после четвертого бокала коньяка добавил к десятке ноль. Господа были в такой степени восхищены его благородным сердцем и его социальной направленностью, что решили израсходовать часть собранных средств в честь гостя сегодняшнего вечера. Господин И., джентльмен с бабьим лицом, принимавший участие во всех благородных общественных начинаниях, выступил со следующей, несколько двусмысленной речью: