Хоровод обреченных

– Опять не в духе – как обычно? – весело поинтересовалась Агния. Андрей посмотрел на нее и отметил, что она прекрасно выглядит. Было четыре часа дня, позади несколько сложных операций, но ее лицо казалось спокойным и безмятежным. С толстым вязаным шарфом, намотанным по самый подбородок, и с длинными волосами, туго стянутыми на затылке в «конский хвост», Агния производила впечатление девчонки, и только чрезвычайно внимательный наблюдатель разглядел бы едва заметные следы возрастных изменений на гладкой коже. Андрею всегда нравился Олег Шилов. Он хороший, честный парень, с правильными жизненными принципами и легким характером – именно такой и нужен Агнии. Однако в этот момент он почувствовал, что ненавидит безупречного ортопеда – прямо-таки до тошноты.

– Итак, – продолжила Агния, пока Андрей заводил мотор, – к кому едем?

В списке Андрея значилось три фамилии, и первым стояло имя Никанора Ивановича Старостина.

– Что он за человек? – спросила Агния.

– Похоже, «светило» в своем роде – говорят, археология много потеряла с его безвременной кончиной.

– Да-а, – приуныв, пробормотала Агния, – умирают всегда лучшие… Сколько ему было?

– Здесь написано, сорок два года, – ответил Андрей, кивнув на список, который она держала в руках.

– Такой молодой! А с кем мы собираемся поговорить?

– С его матерью. Я звонил ей вчера, и она согласилась.

Квартира Елизаветы Григорьевны Старостиной располагалась на первом этаже пятиэтажного здания в районе станции метро «Лесная». Фасад недавно обновили, но было очевидно, что долго эти домики не простоят. Жилище матери археолога выглядело так, как выглядят квартиры большинства старых петербуржцев, не принадлежащих ни к высшему классу, ни к люмпенам. Здесь стоял специфический запах старости. Запах старой мебели, поеденных молью, но бережно хранимых ковров, во времена советской власти считавшихся признаком правильно прожитой жизни, и лекарств, выстроившихся в длинный ряд на обшарпанном столе. Елизавете Григорьевне, на взгляд Андрея, никак не могло быть меньше восьмидесяти лет. Хотя, возможно, это горе ее так подкосило?

– Честно признаюсь, – проговорила она, когда он и Агния уселись на продавленный диван, застеленный покрывалом с явной целью скрыть возраст мебели, – ваша просьба о встрече меня удивила! До этого никто не интересовался смертью моего сына, кроме коллег и студентов. Что вы хотите узнать?

– Видите ли, – откашлявшись, начал Андрей, – существует подозрение, что вирус, от которого умер ваш сын, – это новый штамм гриппа, поэтому мы должны как можно скорее разобраться в том, каким образом Никанор Иванович заразился. Это, к сожалению, уже не поможет ему, но, надеемся, предотвратит другие смерти.

– Это бы Никоше понравилось! – пробормотала Старостина. – Он всегда хотел совершить что-нибудь значительное… Ирония в том, что мой сын никогда не останавливался на достигнутом. Вот и в экспедицию эту дурацкую, последнюю в жизни, как оказалось, он отправился вопреки здравому смыслу. Едва вернулся, слег с желчнокаменной болезнью – она всегда его мучила, и обострения случались примерно раз в два-три месяца. В больнице выяснилось, что это не единственная его проблема.

– Почему вы сказали «вопреки здравому смыслу»? – зацепилась за фразу Агния.

– Да проблем уж больно много возникало с этой экспедицией! – развела руками Старостина. – Сначала группа никак не могла визы получить – и кто бы мог подумать, что Украина станет чинить препятствия российским ученым! Никоша все возмущался, что бывшая «братская» республика ведет себя как какие-нибудь Штаты. Потом выяснилось, что спонсор, выделивший деньги на поездку, внезапно засомневался, стоит ли ехать, и Никоша чуть зубы не обломал, убеждая этого человека передумать. Кажется, все было против того, чтобы они отправились на раскопки!

Андрей подумал, что в подобных ситуациях следует учитывать так называемые «знамения». Может, Старостин остался бы жив, не старайся он так поехать на Украину?

– Вы говорите, в больницу он попал с желчнокаменной болезнью? – уточнила Агния. – То есть на симптомы простуды ваш сын не жаловался?

– Никоша привык переносить легкие недомогания на ногах. Если, к примеру, что-то случится на выезде, когда вокруг на много километров нет не то что больницы – даже какого-нибудь аптечного киоска, то приходится самим выходить из положения. И ребят он с собой брал соответствующих, таких, которые не жалуются и не ноют по всякому поводу.

– Значит, то, что Никанор Иванович болен гриппом, стало известно только в больнице?

– Да, – кивнула Старостина. – Причем не сразу. Вы же знаете, как бывает: если ты ложишься на урологию, а у тебя вдруг сердце прихватит, то приходится справляться самостоятельно – никто не выдаст тебе таблеток, даже давление редко померяют…