Хоровод обреченных

– А как? Ты натянул Агнии нос со старой знакомой и утверждаешь, что все было не так?

– Мы ничего не планировали заранее…

– Ну разумеется – так всегда и бывает! Долгие деловые переговоры, плавно переходящие в прогулки по парку и неизбежно в постель… Кого ты дурачишь, Шилов?

– Агния… Почему она ничего?..

– Почему тебе не сказала? Во-первых, она женщина с головой и не склонна терять ее при первом порыве ветра. Сначала она хотела все выяснить. Кроме того, Агния тебя любит. Может, не хотела доводить до скандала, откуда мне знать? В любом случае я тебя предупредила: если хочешь уйти, уходи – она переживет! Но если собираешься и дальше крутить с этой… Жанной, имей в виду: я – твой самый злейший враг. Знаешь, сколько в моей жизни было таких «случайностей», когда мужик, едва выскочив из моей койки, тут же принимался жадно глазеть по сторонам в поисках свежатинки? Такими, как Агния, не разбрасываются!

– Да знаю я, знаю… Ларис, я же тоже ее люблю, иначе ни за что не женился бы – один брак уже рухнул, так с чего бы я снова в петлю-то полез? Просто… Агния в последнее время изменилась, стала другой, более приватной, что ли, понимаешь? Раньше мы все обсуждали, рассказывали друг другу о работе, о своих делах, даже о неприятностях, а теперь она все чаще переводит разговор на другую тему, стоит завести речь о пресловутом ОМР!

– Да она же больше там не работает, помнишь?

– И все равно поддерживает связь с членами Отдела, с этим Лицкявичусом…

– Ты что, Шилов, никак ревнуешь? Так вот, я понятия не имею, есть ли у тебя причина волноваться на этот счет, скажу только одно – если Агния полюбит другого, она сразу же уйдет, а не станет, как ты, скакать между двух деревьев и пускать слюни в обе стороны… А теперь расскажи мне, что говорят врачи.

* * *

Квартиру еще не начали обустраивать: несмотря на почти законченный ремонт, мебели явно не хватало, поэтому Яна усадила Карпухина на единственный имеющийся в комнате стул, а для Трофименко притащила табурет из кухни. Сама хозяйка встала спиной к окну, опершись на широкий пластиковый подоконник. В соседней комнате, также почти пустой – здесь стояла только детская кроватка, – играла ее дочь. Девочка на минутку выбежала посмотреть, кто пришел, и тут же ускакала к своим куклам и мишкам, которые, конечно же, гораздо интереснее каких-то незнакомых дядек в потертых джинсах. Любопытно, что на этот раз Ерошкина выглядела иначе, чем во время читки завещания профессора, – никаких колготок в сеточку, густо подведенных глаз и ногтей в стиле «Семейки Адамс». Девушка надела домашнее платье и тапочки с помпонами, заплела волосы в косичку и уложила вокруг головы. Все эти перемены сделали ее лет на десять моложе, и он начал понимать, что привлекло пожилого Кармина в этой юной особе.

Сама Яна встретила майора словами:

– Хорошо, что вы пришли – я уже собиралась вам звонить.

– Правда? И зачем же? – удивился он.

– Вот, получила по почте, – и она протянула Карпухину бумажку.

– Бандероль до востребования? – озадаченно пробормотал он, глядя на нее.

– От Якова Борисовича. Странно, да?

– Более чем… – Как и то, что Яна называет профессора по имени-отчеству: интересно, в личном общении они также придерживались старомодного обращения? – А что это за адрес на штампе?

– Так мы раньше с дочкой в Сиверской жили. Яша к нам туда каждую неделю приезжал, но в разные дни, чтобы сестра не догадалась…

– Вы жили в Сиверской?

Такого поворота майор никак не ожидал. Значит, вот что делал профессор в маленьком городишке, где и попал под поезд, – навещал свою женщину, вместо того чтобы поехать в Москву, как говорил сестре!

– Да, – пожала плечами Яна. – В доме барачного типа. Ни канализации, ни отопления – можете себе представить?

Карпухин очень даже мог: когда он был начинающим следователем, сразу после института, ему приходилось жить в пригороде. Сейчас это место вошло в городскую черту, построили высотки, разбили парки и оборудовали автостоянки, а во времена его юности такие, как Артем, иногородние выпускники юрфака селились в домах, подобных тому, о котором рассказывала Ерошкина. Он жил там в компании двух семейств алкоголиков со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая пьяные дебоши и мордобитие. Именно там Артем прошел свою первую практику по «работе с населением». Наверное, Яна рада-радешенька оказаться в таких потрясающих условиях после того места, где ей приходилось жить, а вернее, выживать.

– Когда работала в Институте Пастера, – продолжала Яна, – я с подружкой квартиру снимала в Питере – не намного лучше барака, правда, зато от работы недалеко. А эта зараза меня выжила обратно, в тмутаракань!

– Зараза?

– Ну да, Шарипова – зараза и есть, по-другому и не назовешь!

– Так это она вас выжила?