Хоррормолл

Коридор выглядел заметно у́же, чем в прошлый раз. От гнилой вони кружилась голова. Луч фонаря обшаривал пол, потолок и стены, разгоняя тени. Штукатурка на крошащихся стенах взмокла и гнила, будто кожа прокаженного. Пол казался мягким из-за толстого слоя грязи. Слизь и грязь сталактитами свисали с потолка.

Эми бежала. Впереди коридор сворачивал направо, уходил во мрак. На углу Эми остановилась в нерешительности, сперва сунула вперед фонарь, затем выглянула сама. Там лежал пустой, безопасный с виду коридор – будто завлекал. Еще тридцать футов, и коридор разветвился. Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, Эми свернула налево. Затем снова повернула налево, и еще раз, затем направо, все глубже погружаясь в Улей.

Коридор сузился так, что плечи касались стен. Эми напряженно вслушивалась, надеясь распознать голоса Бэзила, Мэтта или Тринити. Но доносилась лишь тихая капель воды, сбегающей по стенам, собирающейся у ног. Потихоньку подступала клаустрофобия. Страх стучал в рассудок, подначивал. Мол, если попытаешься вернуться так, как пришла сюда – коридор окажется другим.

Эми напомнила себе, что магазин запрограммирован на дезориентацию. Так что лучше просто идти вперед.

Налево, направо, направо, налево.

Струя холодной воды с потолка, будто игла, скользнула за шиворот – словно ударила током. Эми потянулась вытереть. Жидкость была с желтой грязью, будто с гноем из проколотого нарыва. Стены давили, дышалось с трудом. Заболела голова.

Налево, направо, направо, налево.

Эми свернула за угол и замерла. Новый коридор, и без оштукатуренных стен, сочащихся влагой. По обе стороны – высокие железные решетки, похожие на двери, поперечины из шелушащихся ржавчиной прутьев. Что делать? На голову каплет холодная вода. Надо идти вперед? А вдруг эти двери открыты, вдруг кто-то прячется в темноте за ними? Но Эми была уверена: цель близка. Магазин хотел помешать ей найти это место; пытался запутать ее, но она все равно нашла.

Она шагнула вперед, затем еще раз.

– Бэзил? – прошептала она. – Мэтт? Тринити?

Спереди и слева из решетки вылез белый червь. Эми подошла поближе и поняла, что это палец. Из решеток ползли человеческие руки, протискивались в щели, тянулись к ней, к ее теплу. Грязные пальцы колыхались в холодном воздухе, как анемоны, вынюхивали ее своими подушечками.

Эми обвела коридор лучом фонаря, и решетки взорвались бледной плотью. Сотни рук протискивались сквозь прутья, стены сделались покрытыми живой шерстью из шевелящихся пальцев. Эми кинулась бежать. Пальцы скребли по лицу, коленям, бедрам, груди, старались зацепить одежду, продраться к коже.

Коридор закончился очередной развилкой. Слева – подобие уже пройденного, решетки и сотни торчащих рук. Эми пошла направо. Вода закапала сильней, с потолка пошел настоящий дождь. Эми вытерла рукавом лицо, свернула за угол. Она понимала, что окончательно сбилась с пути и заплутала, но была уверена: нужное все ближе. В новом коридоре комнаты по сторонам гораздо больше и дальше отстояли друг от друга. Эми заставила себя посветить в них. В каждой была мебель, утащенная из Демонстрационного зала, словно кающиеся были насекомыми, готовящими гнездо к зиме. В одной – стол «Горежырр» с заботливо расставленными стульями. В другой – напольный матрац «Скоптсы», весь покрытый плесенью, обвис, прислоненный к стене. В третьей комнате – разбитые салатные миски. Осколки блестят в луче фонаря, толстым ковром лежат на полу, будто только и ждут того, чтобы вонзиться в чьи-нибудь артерии и вены.

В последней комнате коридора – вешалка для полотенец «Мунго». Система состояла из двух матовых, элегантно изогнутых стальных стержней. Верхний – для больших банных полотенец, нижний, потоньше – для ручных и мочалок. Система «Мунго» была бестселлером в Ванных. А здесь с нее свисал человек. Связанные за спиной руки прикручены к верхнему стержню кожаными ремнями. Ноги согнуты в коленях, лодыжки перекрещены, ступни привязаны к нижнему, так что тело образовало гротескно изогнутую фигуру. Наволочка «Противвдуп», пропитанная темной жижей, закрывала лицо будто капюшон. Эми сразу узнала брюки и рубашку. Человек пошевелился, глухо звякнул колокольчик.

– Бэзил? – прошептала она.

Он испустил негромкий, исполненный боли стон, качнулся в одну сторону, в другую. В тесной комнате колокольчик бренчал с неестественной громкостью.

– Это я. Все в порядке. Я вернулась за тобой.

Она взялась за верх наволочки двумя пальцами, сдернула ее с головы. Под ней оказалась клетка из стальных полос, закрепленная на голове железными винтами, закрытая на шее болтом с барашковой гайкой. С воротника свисал грубый железный колокольчик. Один глаз Бэзила почти полностью заплыл, второй покрывала запекшаяся кровь. Нижняя губа рассечена, скулы в синяках и распухли. Он повернул распухшее лицо к Эми, пытаясь разглядеть ее.

– …Э… ми…

– Я сейчас тебя освобожу.