Хосе Марти. Хроника жизни повстанца

Его беспокоили откровенные призывы к экспансии, «Континент наш, и волей или неволей он должен покупать все наши товары!» — вопили конгрессмены. «Мы, мы хозяева от Арктики до Антарктики!» — вторили сенаторы. И, тревожно прислушиваясь к этой зловещей какофонии, вглядываясь в нависшую над Кубой угрозу, Марти жадно искал новые признаки ощутимых перемен в настроениях кубинцев на острове и в эмиграции.

Нужно было точно уловить момент, когда усталый от прежней войны остров мог бы снова напружинить мускулы. И, осмысливая десятки и сотни фактов, на первый взгляд, быть может, совершенно не связанных между собою и даже противоречивых, Марти приходил к выводу, что передышка идет к концу.

Молодой рабочий класс Кубы объединялся для борьбы. Табачники создали «Рабочий альянс», официальным органом которого стала газета марксиста Ройг-и-Сан-Мартина «Эль Продуктор». «Альянс» выступал за независимость, и большинство рабочих организаций острова поддерживало его позицию. Готовясь к войне, рабочие вели интенсивную конспиративную работу.

Кубинское крестьянство, не дождавшись обещанных Испанией милостей, бурлило. Лучшие умы страны были на стороне сепаратистов. Даже богатые эмигранты, сторонившиеся обычно шумных революционных сходок, все чаще благожелательно посматривали в сторону «мамби в изгнании». Ветер революции начинал шевелить паруса.

В первых числах апреля его навестил Рафаэль Серра. Плечистый и толстогубый, он говорил отрывисто и грубовато. В глазах Марти Серра олицетворял энергию и ум кубинских негров.

В тот вечер они договорились, что Серра и его темнокожие друзья создадут просветительское и революционное общество бедняков «Лига». Марти обещал бесплатно читать лекции его будущим членам.

Он проводил гостя до остановки конки и, прежде чем вернуться домой, долго ходил по слабо освещенным улицам. Радостное настроение не покидало его. Строки стихов приходили сами:

Я потому лишь и живу, что жду,
Когда смогу отчизне послужить.
Я, умирая, лучше ей служу,
Чем те, которые вынюхивают способ,
Как положить ее к ногам врага…

Дома он начал писать письмо в Мексику: «Пройдет, по-видимому, еще немало времени до тех пор, пока на солнце блеснут лезвия мачете. «Терпение!» — так говорит Торопливости зрелая Мудрость. Но та же Мудрость говорит отваге: «Готовься!»

«НАМ НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ, ДОКТОР!..»

Мы уже знаем, что Марти не был социалистом. Но его симпатии к этим смелым и честным борцам оставались неизменными. Шесть лет назад он с горечью писал о смерти Маркса. А теперь конец лета принес еще одну печальную новость — колониальная тюрьма свела в могилу Энрике Ройг-и-Сан-Мартина.

Марти прочел об этом в «Ла Трибуна дель Трабахо», рабочей газете, которую издавал в Кайо-Уэсо марксист Карлос Балиньо. Балиньо неизменно выступал за участие рабочих Кубы в антииспанской борьбе, и Марти уважал его. Он знал также, что газета Балиньо широко читается на острове, особенно табачниками Гаваны, и поэтому не сомневался в надежности ее связей и достоверности информации. Материалы «Трибуны» рассказали ему, что в июне Энрике Ройг опубликовал в «Эль Продуктор» статью «Либо хлеб, либо свинец».

«Освободительные социалистические идеи, — писал Ройг, — внедрились в сознание рабочих, тщетны будут усилия вырвать их. Когда народы, пресыщенные обманом и страданиями, единогласно приходят к определенному решению, то нет силы, которая могла бы заставить их отступить. Вопрос поставлен, и есть только одно рациональное и возможное решение: либо хлеб, либо свинец!»

Похороны Ройга доказали популярность освободительных и социалистических идей на острове. Гроб, медленно проплывавший по улицам Гаваны, тонул в цветах, а впереди и сзади него тысячи рабочих несли венки, присланные из всех городов Кубы.

Думая о Ройге, о силе идей, преобразующих мир, и о возможности восприятия этих идей массами, Марти снова приходил к выводу, что в основе свободы должно лежать образование народа. Он видел, какие неисчерпаемые духовные силы таятся в простых табачниках и гуахиро, и как-то раз, наслушавшись протяжных сонов[49] и сказок, где быль сплеталась с фантастикой, рассказывал ветерану Франсиско Каррильо:

— Вчера у меня были журналисты из Уругвая. А чуть позже пришел Рафаэль Серра со своими друзьями неграми. Они так пели, что уругвайцы еле сдержали слезы. А я думал: мы читаем Гомера по-гречески, мы завидуем богатому эпосу его древней родины и не видим, как десятки наших собственных Гомеров с гитарами на плечах бродят по американским пустыням…

— Ты все еще надеешься организовать это просветительское общество для негров? — шевеля седеющими бровями, спрашивал Каррильо.

— Да, но все упирается в деньги, Панчо.