Хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат! Оружие Возмездия

По мере чтения, полковник все чаще кидал на генерала удивленные взгляды – тот же молча стоял у окна, с безучастным видом наблюдая какую-то уличную сценку.

Дочитав, Горобец снял очки и, вернув генералу папку, с напускным безразличием спросил:

– Абакумов в курсе?

– Зная характер генерал-полковника, уверен: он наверняка получил санкции самого Верховного.

Полковник неожиданно резко поднялся из-за письменного стола и, подойдя к шефу, эмоционально воскликнул:

– А о себе ты подумал?! В случае провала этой твоей сомнительной разработки отвечать придется не только погонами! И не Абакумову – тебе!! Фактически ты раскрыл перед Яковлевым нашего разведчика!

– Не забывай, что Крот у нас «на крючке», да еще каком! Убийство гаупштурмфюрера и латышских полицейских; помощь в побеге капитана Дубовцева – такое гестапо не прощает! И еще не забывай его восьмимесячного ребенка и престарелую мать!

– Да все я понимаю! Только не верю всей этой «перекрестившейся» сволочи!

– Придется поверить. Выхода у нас нет. На, читай! Получили от нашего агента из Берлина. Срочная радиограмма от полковника абвера под агентурной кличкой «Фишер»:

«Из достоверных источников стало известно, что группа немецких ученых под руководством профессора Гейзенберга приступила к окончательной сборке критического ядерного реактора под кодовым названием В-VIII. Точное место реактора установить не удалось.

Фишер».

– Тот же Фишер сообщает, – продолжал Громов, – что для окончательного ввода в строй VIII серии Гейзенбергу не хватает каких-то расчетов из тетради профессора Зайцева.

– Так это что же получается: Гитлер на пороге создания атомной бомбы?!

– Верно понимаешь, полковник! Поэтому тетрадь должна быть в наших руках любой ценой! Любой! В наших – но не у немцев, – иначе последствия могут быть непредсказуемы!

– Да что ты меня агитируешь, словно гимназистку! Сам все понимаю!

В это время в очередной раз зазвонил телефон. На этот раз трубку взял сам Громов. Разговор продолжался минут пятнадцать, после чего генерал устало опустился в кресло.

– Ну вот, чего и следовало ожидать… Звонил по «ВЧ» сам Абакумов. Если в течение двух суток тетрадь не будет найдена, объявят «чрезвычайный розыск» – со всеми вытекающими последствиями. В первую очередь для нас. Меня назначили руководителем группы поиска – тебя моим заместителем.

В кабинете повисла тревожная тишина. Первым ее нарушил Горобец:

– Ты говорил, что сообщил через Дубовцева свой телефон. Как думаешь, позвонит?

– Яковлев-то? А черт его знает! По крайней мере, мы не можем пассивно сидеть и ждать: позвонит – не позвонит! Через час нам к генералу Орлову. Так о каком запасном варианте ты собирался мне доложить?

Глава 5 Путь в Смоленск (Яковлев Александр Николаевич)

22–26 февраля 1945 г.,

м. Зоммерфельд – Смоленск

1

– Просыпайся, милок: тут к тебе начальство медицинское пожаловало!

Еще не открывая глаз, я почувствовал легкое постукивание железнодорожных колес и характерное покачивание идущего на малой скорости вагона. Нетрудно было догадаться, что я находился в поезде. Вот только в каком? Куда я ехал и как вообще здесь оказался?

Сделав вид, что все еще нахожусь без сознания, я мучительно застонал: прежде чем «приходить в себя», надо было обязательно вспомнить события последних дней («или часов – черт его знает!»).

– Видимо, еще не пришел в сознание после контузии, – раздался густой мужской бас. – Валечка, сделайте полковнику еще пару уколов пенициллина.

Говорили по-русски, и это меня несколько успокоило – значит, линию фронта я все-таки прошел. Но почему оказался в этом, судя по всему, медицинском эшелоне?

И в этот момент я вспомнил все. Накануне в лесу произошел тот почти невероятный случай, которые, впрочем, случаются на войне не так уж и редко: «А ля герр, ком, а ля герр!» – любил повторять мой шеф Скорцени. Так что особо редким этот «инцидент» можно было назвать лишь с большой натяжкой…

Итак, приведя себя в «божеский вид», я перебросил через плечо вещмешок, подхватил чемодан и бодрым шагом направился в Зоммерфельд. Немецкие разведчики выяснили, что там расположилась крупная русская воинская часть – какая-то артиллерийская бригада, – поэтому мне проще было выбраться оттуда до ближайшей железнодорожной станции на какой-нибудь «попутке».

Уже начинало светать. Узкая лесная тропинка, по которой я шел, покрылась слоем инея – впрочем, как и окружающий жиденький лесок. Еще на немецкой стороне, в штабе абвергруппы, меня предупредили, чтобы был настороже: в окрестных лесах полно остаточных групп немецких солдат, отбившихся от своих частей и теперь фактически оказавшихся в окружении. «Накаркали!»