Хоть весь мир против нас

— В кино видела, — честно призналась женщина, увидев, что русские заулыбались, запальчиво добавила: — В крайнем случае голосом предупрежу об опасности.

Ульяна спрятала улыбку и посмотрела на Савченко.

— А ведь интуристка права, за тылом нужно присматривать.

— Здесь мы все интуристы, — буркнул тот, а про себя отметил, что как ни крути, а бабы правы. Лезть придется в самое пекло, действительно, спину должен кто-то прикрывать.

Виктор со вздохом посмотрел на женщин. Конечно, телохранительница была предпочтительней. Президентскую охрану натаскивают не хуже армейского спецназа. Но оставлять без защиты раненого — это ведь себе потом дороже.

— Ладно, — махнул рукой, — беру интуристку.

Мадлен поверх спортивного костюма, в котором перемещалась по госпиталю, набросила камуфляжную куртку Ульяны, а лицо и голову закрыла розово-белой «арафаткой» на манер берберских кочевников. Так что, если особо не приглядываться, за мужчину издалека сойдет.

Тем временем Савченко пристроил свой автомат на руле «Хонды», проверил, как стрелять из подствольника в случае необходимости. Получилось довольно неплохо. Передал подошедшей Ульяне несколько запасных магазинов и пару ручных гранат, так, на всякий пожарный.

Когда к выезду все было готово, Виктор завел двигатель, Мадлен села позади, обхватив его за талию.

— Помни, враг не дремлет, — на прощание сказал он наставительно Ульяне. Девушка неожиданно смутилась и тихо произнесла:

— Не рискуйте и возвращайтесь побыстрее.

Выкатив на улицу, диверсант свернул в сторону госпиталя: беглецы рассчитывали там найти машину «Скорой помощи». Но лечебное заведение встретило их кладбищенской тишиной и черными провалами выбитых окон. Территория центрального госпиталя походила на декорации к фильму ужасов или фильма-катастрофы — сполохи дальних взрывов высвечивали обгоревшие руины, груды камней.

Укрыв мотоцикл в тени повалившегося рекламного щита, Савченко дослал патрон в патронник «кольта» и протянул пистолет своей напарнице.

— Если что, жми на спусковой крючок. Оружие лучше держать двумя руками.

Но самое страшное ожидало диверсанта за оградой. Всюду лежали трупы. Убитые больные, раненые, персонал госпиталя замерли в тех позах, в которых их застала смерть. От долгого пребывания на солнце тела распухли и источали приторно-сладковатый запах мертвечины, смешавшийся с горьким привкусом горелой резины и пластика. Как отметил диверсант, большинство были убиты из огнестрельного оружия, но попадались и разделанные ножами. Оглядываясь по сторонам, Виктор похвалил себя, что не взял в это чистилище женщину. Ему, матерому диверсанту, и то стало не по себе от увиденного, а ей…

Если у войны не женское лицо, то у гражданской вой ны и вовсе морда вурдалака.

— Ну, что там? — едва завидев Виктора, нетерпеливо спросила англичанка.

— Ничего, — покачал головой офицер, — пусто, голо, как Мамай прошел.

— Что? Кто прошел?

— Да ничего там нет, нужно ехать в центр.

Они почти одновременно посмотрели в сторону, где в зареве неугасающих пожаров то и дело в небо устремлялись пунктиры трассирующих пуль. Кровавый пир победителей длился уже несколько суток, и, по всей видимости, до его завершения было далеко.

Глядя на «салют» мятежников, Савченко понял: они, несмотря на маскировку, запросто смогут попасть под раздачу. И сразу в мозгу промелькнула фраза из военного фильма: «Осторожность — мать храбрости».

Он перевел взгляд на спутницу и предложил:

— Может, вместо того чтобы дергать тигра за хвост, поищем транспорт где-то на рабочих окраинах?

— Здесь нет рабочих окраин, — возразила Мадлен.

— Как нет?

— Жители столицы не трудились на грязных работах. В крайнем случае менеджерами, мелкими бизнесменами или чиновниками. Весь быт им обеспечивали приезжие из бедных соседних стран. В других городах примерно такая же ситуация.

— Ну да, полковник Фарук настоящий тиран, кровавый тиран, — покачал головой офицер, запрыгнув в седло мотоцикла, бросил через плечо: — Значит, будем действовать как голодная акула.

— Это как?

— Двигаемся по спирали, пока не найдем подходящую жертву.

«Хонда» взревела мощным двигателем и сорвалась с места, унося своих наездников все дальше от госпиталя, превратившегося в мемориал…

Долго искать подходящую «дичь» не пришлось: уже через пять кварталов они выехали на большую площадь, в центре которой стоял разрушенный памятник Магрибской революции. От прямого попадания многотонной бомбы возносящаяся в небо стела в виде изогнутого клинка бедуинской сабли превратилась в гору битого кирпича, а окружавшие памятник пальмы выгорели, и теперь черные обугленные пеньки походили на гигантские спичечные огарки.

Савченко разглядел за развалинами памятника на противоположной стороне площади угловатый силуэт внедорожника. Опытный глаз диверсанта сразу распознал британский «Ленд Ровер» — такие автомобили стояли на вооружении войск НАТО. Из чего напрашивался вывод: несмотря на рассказы западной прессы о морской блокаде контрабанды оружия, военная техника поступала повстанцам с завидной регулярностью.