Хоть весь мир против нас

Опустив труп, он еще немного поднялся и вытянул голову, осторожно выглядывая на второй этаж. Наверху оказалось еще трое мятежников, двое полулежали на сломанном велюровом диване перед расписным кальяном, который источал запах горелого табака и марихуаны. Небрежно брошенные автоматы находились рядом с подсумками с магазинами и гирляндами ручных гранат. Еще один араб сидел чуть в стороне в массивном кожаном кресле, широко раздвинув ноги, на его смуглой небритой физиономии сияла довольная улыбка.

«Трое», — прикинул про себя Виктор. Сейчас они не были для него противниками, равноценными врагами, это были потенциальные жертвы. Он не нуждался в огнестрельном оружии — достаточно ножа. Рифленая рукоятка штурмового кинжала удобно легла в ладонь.

Боевой пловец бесшумно, словно гигантская хищная кошка, вышедшая на охоту, в два больших прыжка оказался на втором этаже. Дальше все было просто, как в спортгородке при отработке приемов кинжального фехтования.

«СКИФ», упражнение номер три». Оказавшись возле дивана, он вскинул правую руку. Острый клинок вошел арабу в грудь по самую рукоятку. Выхватив кинжал, диверсант свободной рукой ухватил второго повстанца за волосы и рванул его голову назад — лезвие кинжала глубоко разрезало натянутую на горле кожу. Из раны с утробным клекотом хлынула густая темно-бурая кровь.

На эти звуки отреагировал третий повстанец, тут же бросился к оружию и даже успел схватить автомат, опустил предохранитель и передернул затвор. В следующее мгновение оказавшийся рядом Виктор нанес ему боковой удар коленом в висок. Бесчувственное тело боевика отбросило обратно в кресло. Отпружинив от него, тот упал на пол. Кинжал вошел арабу под лопатку, так, на всякий случай, чтобы в самый неподходящий момент не раздался выстрел в спину.

«Выстрел в спину». — Будто молния блеснула в мозгу Савченко в тот самый момент, когда он подумал, что все закончено. Взгляд офицера остановился на брошенном в беспорядке оружии. Трупов было четыре (со жмуром на лестнице), а автоматов пять… Еще недавно Виктор слышал женские крики, а сейчас тишь да гладь, ни звука… Цепким взглядом он окинул комнату — разбитая мебель и изрезанные картины на стенах. Но тут его внимание привлекла бархатная портьера, прикрывающая проход в соседнее помещение.

Виктор перехватил рукоятку кинжала обратным хватом и, прижимая клинок к рукаву, пригибаясь, ринулся к дверному проему.

Шаг, еще один, еще… Мышцы напряглись, будто стальная пружина, в любую секунду готовая распрямиться с убийственной силой.

Остановившись возле портьеры, диверсант прислушался. Из соседней комнаты по-прежнему не доносилось ни звука, но он чувствовал врага за стеной, не менее опасного, чем он сам.

«Если бы у него было оружие, уже бы пустил в ход». — Мозг боевого пловца просчитывал возможные варианты, но при любом раскладе отступать он не собирался.

Мгновение — и он почти «рыбкой» нырнул под тяжелую портьеру, а едва руки коснулись пола, швырнул тело вперед. Кувырком через голову Савченко преодолел едва не все пространство небольшой спальни, успев при этом заметить на широкой кровати забившуюся в угол голую женщину, а рядом полуголого крепко сбитого мужика, замершего в боевой стойке.

Виктор едва попытался встать на ноги, как удар босой пятки в плечо вернул его обратно, сбивая с ног, второй удар выбил из руки кинжал. От третьего удара морской пехотинец уклонился, разорвал дистанцию и все же вскочил на ноги.

Теперь он смог рассмотреть своего противника. Лет сорока, крепко сложенный араб, на лице аккуратно выбритая «эспаньолка» и абсолютно лысая голова. Он явно не вписывался в облик нынешних «бандерлогов», которых пресса бессовестно окрестила революционерами.

«Интеллигент, — для себя окрестил неприятеля Савченко, но эта мысль тут же отрикошетила от него, как пуля от брони. — Да нет, скорее, коллега по ремеслу плаща и кинжала, только от какой-то ближневосточной спецуры».

Впрочем, долго раздумывать не было времени, и Виктор бросился в атаку. Серию ударов кулаками этот араб легко отбил и тут же перешел в контратаку. А дальше они сцепились в клинче, стараясь достать друг друга смертоносными ударами локтей и коленей, целясь в наиболее уязвимые точки.

Бородач попытался вывернуть руку Савченко болевым приемом, но тот успел ткнуть араба растопыренными пальцами в глаза, а едва бородач ослабил захват, диверсант раскрытой ладонью вогнал его мясистый нос в череп. Вот теперь действительно все было кончено.

Виктор бросил мимолетный взгляд на агонизирующее тело, потом посмотрел на женщину, прижавшую в испуге руки к голой груди. У нее была нежно-оливковая кожа и большие миндалевидные глаза. Несмотря на растрепанные волосы цвета воронова крыла и кровоподтеки по всему телу, все равно она выглядела настоящей красавицей.

От всего пережитого и увиденного девушку трясло, будто в лихорадке.

— Успокойся, милая, все будет хорошо. — Забыв английский, Савченко начал по-русски успокаивать несчастную, не сразу поняв, что та ни слова не поняла.