Хотите быть герцогиней?

И они начали обход всех часов в доме. Побывав в первых двух комнатах, пришли к выводу, что это дело займет уйму времени. Они обошли утренний салон, музыкальную комнату, столовую. Алекс делала пометки, отмечая каждые часы в каждой комнате.

Подойдя к дверям бального зала, Эмма остановилась и приложила ухо к створке. Изнутри слышалось клацанье металла, время от времени перебиваемое невнятным ворчанием.

– Мы вернемся сюда позже, – шепотом пояснила она, уводя Алекс по коридору под безопасные своды главного холла.

Потом подруги поднялись наверх. Эмма силилась вспомнить названия всех гостевых комнат. Некоторые были совсем простыми, например «розовая комната» или «зеленые покои». Над остальными пришлось поломать голову. «Комната пугающего портрета», или «крыло с жуткими обоями», или «анфилада смешных размеров».

– А тут что? – Александра открыла следующую дверь. – Какое великолепие!

– Здесь покои герцога.

Эмма замешкалась в коридоре. К этому она не подготовилась. Если честно, она догадалась, что эти комнаты принадлежат ее супругу, лишь потому, что они находились дальше по коридору от ее собственных. Эмме еще ни разу не довелось в них побывать, и она постыдилась в этом признаться. Даже Алекс.

Но разве она не имеет права туда войти? В конце концов, она хозяйка дома. Они просто войдут и осмотрят часы. Она же не собирается вторгаться для того, чтобы шарить в ящиках комодов или обнюхивать его белье.

Кроме того, Эмма знала, что герцог внизу – упражняется со шпагой и препирается с бедным Ханом. Господи, вот мучение на голову бедняги.

Эмма вошла в комнату, делая вид, что она хозяйка и здесь, как в той же гостиной например. Александра нацарапала в своем блокноте что-то насчет часов на каминной полке в передней, прежде чем войти в спальню. Там она углядела маленькие часы на туалетном столике.

– А в гардеробной есть часы? – спросила она.

– Я не… – Эмма корила себя за бестолковость и пошла по самому простому пути. – Нет, часов там нет.

– Хотите, я настрою карманные часы герцога?

– Карманные часы?

Кивком Александра указала на умывальник. Возле таза с кувшином в четком военном строю стояли мужские туалетные принадлежности: зубной порошок, мыло, бритва, одеколон, льняное полотенце… А в конце шеренги – серебряный поднос, на котором лежали булавка для шейного платка, карманные часы и горка монет – шиллинги и пенсы.

– Ну, не знаю, – сказала Эмма. Ей не хотелось заходить слишком далеко. – Я спрошу герцога.

Ее взгляд задержался на бритве. Раньше как-то не приходило в голову, однако бритье наверняка доставляло герцогу немалые страдания – еще бы, с такими шрамами. Однако он брился ежедневно. Если подумать, так еще и по вечерам. Когда он прикасался губами к ее груди или между ног – при этом воспоминании Эмму бросило в жар, – она ни разу не ощутила прикосновения колючей щетины.

Неужели он подвергает себя ежедневному мучению только ради нее?

Эта мысль глубоко взволновала Эмму.

Чтобы отвлечься, она пошла в угол передней, где полотняная скатерть прикрывала какой-то высокий узкий предмет мебели. Может, это еще одни часы? Если так, то, возможно, их нужно починить. За такую работу она заплатит Алекс кругленькую сумму.

Но, сдернув полотняное покрывало, она обнаружила вовсе не часы.

Это было зеркало.

Зеркало в полный рост, в позолоченной овальной раме. Из середины расходилась паутина трещин. И каждый осколок разбивал отражение на множество кусочков, как в мозаике.

Эмма коснулась центра осколочной паутины. Как будто кто-то высокий, сильный с размаху ударил в зеркало кулаком. В ее горле встал ком.

Александра тронула Эмму за локоть.

– Сюда кто-то идет.

Только не это!

Но кто-то действительно приближался. Хуже того – Эмма отлично знала, кто это. Такие тяжелые шаги могли принадлежать одному человеку в доме – герцогу.

– Нам нужно уходить, – сказала Александра.

Эмма повернулась на каблуках. Она была в отчаянии. Если они сейчас выйдут из комнаты, то неминуемо столкнутся в коридоре с герцогом и он заподозрит ее… в неблаговидных намерениях, вспыхнет от неудовольствия или даже от злости.

Дверь скрипнула. Герцог вошел к себе через переднюю. Схватив Александру за руку, Эмма потянула ее в дальний угол комнаты. Пригнувшись, женщины нырнули за диван.

– Почему мы прячемся? – шепотом спросила Александра. – Ведь это ваш дом и ваш муж.

– Знаю. – У Эммы дрожали руки. – Я просто испугалась.

– Полагаю, мы застряли. Будем надеяться, что герцог не задержится надолго.

Эмма приложила палец к губам, призывая к молчанию, а тем временем шаги герцога приближались к дверям спальни. В комнате царила почти мертвая тишина. Не выдержав, Эмма выглянула из-за угла дивана. Его спина была обращена к ней, и он…

Господи, помилуй! Он раздевался.

Эмма нырнула назад с такой поспешностью, что даже ударилась головой о стену.

Почему? Ну почему? Почему здесь? Почему сейчас?

С другой стороны, рассудила она, здесь – самое подходящее место для того, чтобы раздеться, ведь он находился в собственной спальне. Но разумный довод не смягчил ее жалобных безмолвных стенаний по поводу ситуации в целом. Какой же дурой она себя выставила!