Хоттабыч под прикрытием

В руках у того, что повыше, был лист желтой бумаги, и он тихо что-то с него зачитывал второму. Слов я разобрать не могла.

— Тоже мне, ОМОН на учениях, — беззвучно пробормотала я, пытаясь силой мысли пронзить мятый листок и понять, уж не карта ли это сокровищ мадам Преображенской? Надеюсь, купленная в «Бляхином клубе», а не настоящая.

— Ну, что там? Кто?.. — нетерпеливо подергала меня за рукав Нюська, подползшая на четвереньках.

— Тихо ты! — огрызнулась я. — Не мешай слушать!

Нюська замерла и, кажется, даже дышать перестала. Я тоже. Что-то мне не верилось, что этих подозрительных типов тут только двое. И вообще, коварство их намерений не вызывало ни малейших сомнений. Эти нехорошие люди, они же редиски, копают наш клад. Наш! Клад! И плевать, что его нет!

Кажется, я так воинственно засопела, что теперь уже Нюська дернула меня за штанину и грозно на меня зашипела.

Вовремя. Потому что тот, кто был повыше и зачитывал с бумажки, повысил голос, и до нас с Нюськой донеслось:

— …гарнитур изумрудный из шести предметов, работы придворного ювелира его королевского высочества Георга Третьего; крест нательный с мощами святого Павла, привезен из крестового похода… — в подозрительно знакомом голосе восторг и благоговение мешались с жадностью и недоумением. Дойдя до блохоловки золотой, с эмалью, подаренной лорду Говарду в тысяча шестьсот семидесятом году герцогом Орлеанским, голос с отчетливыми еврейскими интонациями на мгновение замолк, но тут же перешел к возмущению: — Я не понимаю, дорогая моя, где же эта дверь?! Чертовщина какая-то! Вход в винный подвал обозначен здесь, но здесь его нет!

От этих знакомых интонаций у меня случился когнитивный диссонанс. Какого черта эти двое покушаются на наш с Нюськой клад?! То есть… клад-то, получается, есть?! А-ахренеть не встать!

Второй тип в балаклаве сунул (сунула) нос в бумажку, потом обернулась к стене, осмотрелась вокруг и снова уткнулась в бумажку.

— Тебе не кажется, дорогой, что северная стена — это та, что за углом? — и махнула рукой в нашу с Нюськой сторону.

— Твою гармошку, Гольцманы! Твою!.. — не выдержала я, но тут же зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Нервно.

— Гольцманы? — переспросила Нюська, но я от нее отмахнулась:

— Цыц, разведка!

Нюська понятливо заткнулась, хоть я и задницей чуяла, что ее распирает сто и один вопрос. Ну, не считая острого желания огреть лопатой претендентов на наше наследство.

— Ты что, считаешь, что я не разбираюсь, где север, а где юг? — очень строго и обиженно вопросил глава милой творческой семейки.

— Ну что ты, Миша, милый. Я ничуть в тебе не сомневаюсь…

— Дедушка Исайя ясно написал: восточный угол винного подвала. Вот смотри, дверь должна быть здесь, с задней стороны дома…

— Конечно, ты совершенно прав! Именно с задней! — обрадовалась Ирка Гольцман.

— Вот! А ты мне показываешь на торец! Вечно ты все напутаешь!

Мы с Нюськой, не слушая дальнейших пререканий, воззрились друг на друга очень, очень круглыми и сердитыми глазами. Потому что, во-первых, какие-то левые Гольцманы имеют опись, карту и знают, где закопан клад. Наш клад! Во-вторых, потому что теперь мы тоже знаем, где клад!.. Наверное. Был…

За той самой дверью, где тропинка, ящики и отчетливый запах криминала.

Не сговариваясь, мы с Нюськой попятились, развернулись и тихо-тихо поползли прочь. Разборки с Гольцманами в наши планы не входили. Хотя бы потому что ни хренаськи они в винном подвале не найдут, кроме неприятностей.

А вот что делать нам, вопрос открытый. И по логике…

С логикой было сложно. Потому что мы с Нюськой ни хрена не понимали.

— Что за Гольцманы и откуда ты их знаешь? — было первым, что Нюська спросила, едва мы выбрались на дорогу и с видом праздношатающихся грибников пошли прочь. Видимо, для подтверждения легенды Нюська даже какой-то гриб сорвала. Наверняка поганку.

— Кто ж не знает Мойшу Гольцмана, — задумчиво пробормотала я и с удивлением глянула на сестру. — Ты серьезно? Нюр, на афише ж написано: режиссер-постановщик М.Гольцман. Память совсем девичья, да?

Нюська только плечами пожала. Запоминать имена каких-то там режиссеров или артистов она считала ниже своего достоинства.

— Ладно. Но откуда у режиссера мюзикла опись нашего клада, я все равно не понимаю.

— Я тоже, но дело поправимое. Интересненько, сеть тут ловит?..

Сеть ловила. И бабуля ответила сразу, будто ждала звонка. Ответив ей на насущный вопрос, где нас черти носят, я сразу перешла к делу.

— Ба, кто такой Исайя Гольцман?..