Хождение по катынским мифам

Польша спокойно и даже с откровенным согласием отнеслась и к намерению Германии решить «вопрос судетских немцев» в Чехословакии. Политическое руководство в Варшаве прекрасно понимало, что речь может идти только об оккупации страны, завоевании её силой оружия, и аншлюсом в прямом его понимании в данном случае не пахнет.

Прага почувствовала, что Германии нужны не столько Судеты, сколько сама Чехословакия, и решила нормализовать экономические отношения с Польшей, но последняя ответила отказом, практически присоединившись к единому, явно агрессивному, германо-польско-венгерскому фронту.

***

12 мая 1938 года Советский Союз заявил о готовности поддержать Чехословакию в случае угрозы нападения на неё Германии. Правда, Москвой было поставлено одно условие — если Польша пропустит части Красной Армии через свою территорию.

Надо отметить, советское военное командование провело большой объем подготовительных мероприятий, говорящих о серьёзных намерениях Москвы помочь братскому славянскому народу. Однако польское руководство отказалось от такого развития событий.

Теперь уже боясь Германии, варшавские госчиновники прикрылись демагогической фразой о недопустимости вмешательства СССР в дела центрально-европейского дома.

На следующий же день посол Польши в Германии, дабы «прогнуться» перед фюрером, поспешил на встрече с ним заявить, что заслуга его страны в том, что она парализовала идею Советской России прохода её войск через польскую территорию на помощь Чехословакии.

По существу, это было науськивание и одобрение планов фашистской Германии на вторжение и захват очередной страны в Европе.

Нужно отметить, что вызывающая воля Гитлера к войне, особенно в тот период, находилась в противоречии с реальным соотношением сил. У него появился первый признак начавшейся утраты чувства реальности. Многие военные специалисты считали, что осенью 1938 года Германия могла бы продержаться в случае военного столкновения с Францией лишь несколько дней. Вот что говорил Йодль в Нюрнберге:

«Было полностью исключено, чтобы пять кадровых дивизий и семь танковых дивизий могли бы устоять на линии укреплений, которая только ещё строилась, перед натиском ста французских дивизий. С военной точки это было невозможно».

А его начальник фельдмаршал Кейтель там же, в Нюрнберге, заявил, что немецких наступательных средств не хватило бы даже для того, чтобы прорвать приграничные укрепления Чехословакии.

Таким образом, роль представителей Лондона и Парижа Чемберлена и Даладье в Мюнхене была провокационная. Они, по существу, стали пособниками Гитлера в открытии ящика Пандоры, из которого посыпались страшные беды Второй мировой войны. Они откровенно сдали Чехословакию нацистам. Вина тогдашнего руководства Польши в этом грязном деле очевидна.

Гитлер накануне вторжения в Чехословакию вызвал к себе её руководителей Гаха и Хвалковского, которым фактически поставил ультиматум, что не только Судеты будут немецкими, но и вся страна. Фюрер потребовал, чтобы операция по вводу германских войск была проведена без всяких провокаций со стороны чехословацкой армии и гражданского населения.

***

Руководитель Третьего Рейха дал понять пражским гостям, хотя явно блефовал, что сопротивляться бесполезно, потому что «на каждый чешский батальон приходится одна немецкая дивизия».

На вопрос Гаха, почти лишившегося голоса, как ему удержать от сопротивления весь чешский народ, Гитлер высокопарно ответил, что военная машина запущена в ход, и её не остановить, и если решение будет иным, то он предвидит уничтожение Чехословакии.

Его решение бесповоротно, а что такое решение фюрера — это известно.

Только в два часа ночи Гитлер выпроводил перепуганных чехословацких руководителей из своей канцелярии. Когда Гаха, выйдя из кабинета Гитлера, несколько заколебался и попросил дать ему возможность позвонить в Прагу своим подчиненным, тут же подключился бывший ас, а теперь руководитель люфтваффе Германии Герман Геринг. Он пригрозил немедленно разбомбить город и с грубым «простодушием» расписал картины разрушений.

С чешским президентом случился сердечный приступ. Таким образом, было получено согласие на новый «аншлюс».

И уже 3 октября 1938 года фюрер покорителем страны на черном «Мерседесе» повышенной проходимости въезжал в Судетскую область.

А в марте следующего года немецкие войска вошли в Прагу, где, несмотря на весну, символично почему-то мела вьюга. Казалось, даже сама природа не по сезону холодом встречала оккупантов и колючими снежинками обжигала щеки собравшихся.

На обочинах дорог и улиц стояли ликующие люди, но это было лишь меньшинство — каллаборанты. Большинство отворачивалось или стояло молча, со слезами бессилья и гнева на глазах, позади приветливо машущих руками шеренг политических перевёртышей и предателей страны.

***

Этот относительно мирный второй захват Гитлером очередной страны — Чехословакии породил среди поляков надежду — больше кровавых сечь не будет. Но английский лорд Галифакс по этому поводу заметил, что понимает вкус Гитлера к некровавым триумфам, но в следующий раз ему придется пролить кровь.