Хождение по Млечному пути

– А-а-а! Перегринос Элена из России! – растягивает по-одесски Анатолий, услышав мой голос, – привет-привет! Никак ты уже в Памплоне? А я-то думал, Эррандо тебя удочерит!

– Если бы я осталась у него в гостях еще на пару дней, – это стало бы вполне возможным, – не колеблясь, отвечаю я.

– Занимательный старик этот Эррандо!

– Да, он классный. Знаешь, он ведь тоже прошел Путь Сантьяго и не раз!

– Ну, меня это не удивляет.

– Слушай, – я перехожу к делу, – как у тебя сегодня со временем?

– Оно всегда в моем распоряжении, – философски замечает новый русский испанец, – а что ты хотела? Пораспоряжаться моим временем самой?

– Ага, – честно соглашаюсь я, – Толь, не побудешь нашим гидом? Хотим с подругой пройтись по местам Хемингуэя – к кому, как не к тебе, я могла еще обратиться?

– Да не вопрос. Для тебя и старика Хэма – все что угодно! – великодушно соглашается польщенный Толик. – Когда и где?

Уславливаемся встретиться через час на площади Кастильо возле фонтана. Анатолий приходит через полтора, когда мы с Агнетой уже разуверились его дождаться. Как ни в чем не бывало машет рукой, пресловутая испанская непунктуальность, видимо, упала на благодатную почву врожденного российского раздолбайства. Агнета, вижу, еле сдерживается от негодования. Полякам, как и немцам, не по нутру даже пятиминутная задержка. Но в данной ситуации мы целиком и полностью зависим от благосклонности нашего экскурсовода, поэтому подруга берет себя в руки и даже натянуто улыбается, когда я представляю их друг другу.

Вскоре мы уже дружно шагаем по улицам Памплоны к первому пункту нашей экскурсии – памятнику Хемингуэю на бульваре Пасео, возле Арены Торро.

– Его здесь называют Папой, – комментирует Анатолий, ласково указывая на грубо тесаный серокаменный бюст писателя.

– Папой? Почему папой?

– Ну, наверное, считают его в какой-то степени отцом города, он ведь очень любил Памплону, часто здесь бывал и со многими дружил. И памплонцы его тоже до сих пор очень любят, считают его почти членом семьи.

Разглядываем выбитые на камне слова: «Памплона и Хемингуэй… Хемингуэй и Памплона… Они неразрывно связаны друг с другом…». И рядом достаточно подробное описание, в чем эта связь выражалась, когда началась и как повлияла на судьбу города. Проникновенно и даже сентиментально. Внешняя брутальность и суровость басков часто скрывает чуткое ранимое сердце. Сам старик Хэм, в своем грубом свитере, с бородой и изрезанным морщинами лицом, здорово смахивает на баска.

– Когда идет фиеста, на шею ему повязывают красный платок – примерно как пионерский галстук из нашего прошлого, – улыбаясь, говорит Толик. – Это элемент национальной одежды басков и обязательный атрибут участника фиесты. У меня тоже такой есть.

Перед нами улица Эстафета, именно на ней во время фиесты разворачивается энсьерро. Об этом напоминают указатели буквально на каждом доме. В них детально описано, что и как происходит в этой точке бегов, например: «Здесь быки на большой скорости разворачиваются на 90 градусов вправо, при этом могут врезаться в забор» или «Здесь улица резко сужается – осторожно, не споткнитесь!». Так что при богатом воображении можно ярко представить себе, как все происходит. Узкие балкончики, выходящие на главную магистраль энсьерро, во время праздника превращаются в VIP-ложи, с которых отлично видно зрелище, а главное – безопасно и удобно для съемок. Круглый год Эстафета пестрит сувенирными лавками с разнообразной символикой фиесты. Из самых любопытных сувениров, что попадаются на глаза – светильник в виде головы быка (сенсорный выключатель позволяет регулировать степень красноты глаз), дудка, имитирующая бычий рев, и фотография быка, смотрящего угрюмо прямо в объектив, в белой рамке, залитой «кровью», с подписью «Не убивай меня!»… Последний сувенир продает с рук активист общества по борьбе с жестоким обращением с животными. Они выступают против бессмысленных убийств быков во время корриды. По словам Анатолия, в последние годы праздники часто сопровождаются многолюдными акциями протеста – как сейчас говорят, флешмобами. Во время их проведения люди в белых одеждах, испачканных в «крови», ложатся на брусчатку Эстафеты с плакатами против корриды. Это больной вопрос, делящий Испанию на два непримиримых лагеря: защитников животных и защитников традиций. Противостояние между ними продолжается уже десятилетия, но жестокие зрелища по-прежнему исправно пополняют казну королевства.