Хождение по мукам

Отказ от двух из трех главных программных полемических диалогов (сохранен был писателем лишь спор Ивана Телегина и Вадима Рощина о судьбе России) не только разрушал композицию произведения в целом, но и лишал его фундамента, связанного с первоначальным замыслом. Сам ракурс взгляда на русскую революцию был писателем существенно скорректирован. В русле этой корректировки в текст вносились различные исправления, с помощью которых Толстой пытался устранить возникшие в тексте романа противоречия. Прежде всего, они коснулись представителей лагеря революции, нарушив первоначальный баланс в изображении деятелей Февраля (Николай Иванович Смоковников и группировавшиеся вокруг него присяжные поверенные, «румяный барин», либерал князь Капустин-Унженский) и будущих лидеров Октябрьского переворота (товарищ Кузьма; «глава большевиков», выступающий с балкона «особняка знаменитой балерины»; рабочие-революционеры на заводе, где работает Телегин). Изначально критикой автора были отмечены обе стороны. В новой редакции, начиная с 1925 г., характеристики большевиков были кардинально изменены. В качестве примера работы Толстого показателен в итоге облагороженный образ «товарища Кузьмы», которого всюду в революционной Москве встречают Телегин, Катя и Даша Булавины:

Редакция 1922 г.:

С угла стола поднялся вялый человек с соломенными, длинными волосами, с узким лицом, с рыжей, мертвой бородкой. Не глядя ни на кого, он начал говорить ленивым, насморочным голосом: – Заслушанные здесь сообщения весьма любопытны. Дело, видимо, всерьез идет к ликвидации дворянско-бюрократического правящего класса. Неожиданного в этом ничего нет: не завтра, так через месяц, войска взбунтуются, и рабочие будут стремиться захватить власть. – Он вытащил из бокового кармана носовой платок, высморкался, сложил его и засунул за потертый пиджак (...)

– Я не разделяю восторгов предыдущего оратора, – продолжал товарищ Кузьма, сонно глядя на чернильницу, – если даже на этих днях царское правительство и сдаст власть, глупо впадать в восторг: власть попадет в руки буржуазному классу, и драки в дальнейшем все равно не избежать. – Он наконец поднял глаза, и все увидали, что глаза у него зеленоватые, холодные и скучные. – Давно бы пора бросить маниловские бредни... Революция – штука серьезная... Братский хор с пением свободы – занятие для безземельных дворянчиков да для разжиревших купеческих сынков...