Хождение по трупам

Да не слишком-то я знала, что делать. Одно дело провоцировать двух дураков, не подозревающих, что рядом мой человек с оружием в руках, — а другое дело провоцировать Ленчика, который уже знает, что еще пятеро его людей погибли, и знает, что из-за меня, уверен в этом безо всяких доказательств. И к тому же он прекрасно понимает, что я буду не одна, что зову его, чтобы решить с ним вопрос раз и навсегда, и что здесь его ждет засада. И скажи я ему, что ничего ему не отдам и что вообще он пидор — он может запросто всадить в меня пулю, решив что и вправду с меня ничего уже не возьмешь, а отомстить надо.

Да и если честно, не слишком я была убеждена в том, что он приедет: вдвоем, а у него остался всего один человек, ехать в заранее подготовленную ловушку, к тому же в абсолютно неизвестное ему место слишком опасно. Просить у Берлина людей он бы точно не стал — слишком поздно было для этого, я ведь ему позвонила ровно в двенадцать, и тот бы вряд ли оперативно среагировал, он внешне человек респектабельный. А значит, маловероятно, что у него по двору ходят вооруженные до зубов люди, готовые в любой момент мчаться куда угодно, и вряд ли бы он послал людей бог знает куда, где их ждет неизвестно сколько народа. Да, большой вопрос — рискнет Ленчик приехать или не рискнет?

Ну пусть не рискнет — но что ему остается делать тогда? Опять ждать неизвестно чего? Нечего ему ждать. Запрашивать подмогу из Нью-Йорка? Так вроде больше не должно быть у него людей, а было бы больше, он бы их всех с собой привез, уже потеряв троих в конце января и зная, что здесь опасно. И вправду — что ему остается делать? Глупо спрашивать себя, что бы сделал на его месте ты или Кореец — слишком разные персонажи. Ты бы, я уверена, не поехал, и Кореец тоже — без разведки ехать в стопроцентную ловушку бессмысленно. А вот что я бы сделала? Я бы, может, и приехала — и послала бы вперед Виктора, как наиболее безобидного, а сама наблюдала бы со стороны, пытаясь увидеть, где засада и сколько в ней людей. Да нет, Виктор ему нужен, через него должны пойти деньги, которые я якобы должна отдать — неужели он все еще в это верит, придурок? — и потому им нельзя рисковать: Ленчику без Виктора эти миллионы не нужны, он с ними ничего сделать не сможет, если только нет у него других бизнесменов.

— Все, Олли, пора! — прерывает Рэй ход моих мыслей. — Подъезжай туда, расслабься, покури, подумай о приятном — о том, как через неделю ты будешь жить в своем доме в Англии и твой верный слуга рядом. Кстати, где ты меня поселишь — на первом этаже или выстроишь специальный домик для охраны, в котором я буду ютиться вместе со сторожевыми псами?

— Зависит от тебя, — улыбаюсь в ответ, спрашивая себя, почему мне не нравится его легкомыслие, его жуткая самоуверенность в том, что все сегодня будет легко и просто? Может, он так просто меня успокаивает, не хочет, чтоб я нервничала, вспоминая последнюю историю? Да уж, было отчего понервничать — хладнокровный сукин сын, выстрелить на опережение в человека, который приставил к моей голове ствол и стоит практически за мной, чуть высовываясь, чуть надо мной возвышаясь…

— Ты подумай, ладно? Через час мне расскажешь — я буду ждать ответа!

Он смеется тихо и уже вылезает из машины, когда я вдруг спохватываюсь.

— Постой, Рэй, я же тебе сказала, что мне нужен пистолет, что быть безоружной приманкой я больше не хочу, хватит с меня! Я ведь тебе сказала — я не хочу чтобы меня били, толкали, пихали, и не говори мне, что до этого не дойдет! Я ведь просила тебя, Рэй!

— Да я помню — просто ты молчала, я решил, что передумала. — Опять улыбка, на которую я реагирую строго. — Под сиденьем — поищи. Это оружие Ханли, оно зарегистрировано, и лицензия на него есть, на имя Джима, конечно, но все же, если вдруг появится полиция, сразу кидай его в воду, тебе всего одно движение для этого понадобится, ты же будешь у воды. Только постарайся сделать это понезаметней. И еще: пожалуйста, не стреляй сама, если в этом не будет нужды, о’кей? Дай все сделать мне: ведь это мой план, и я знаю, что делать, и я всегда могу оправдаться перед копами, сказать, что приехал сюда погулять, а на меня напали, мстят за вчерашнее. Даже если они застукают нас двоих, я скажу, что вот приехал погулять с девушкой, а там пусть думают что хотят. И последнее — я выбрал это место потому, что патрули по Санта-Монике не ездят, но если вдруг увидишь патрульную машину и она направится к тебе, не бойся, я тут же подойду. Договорились?