Хождение по трупам

И я сварила себе кофе, отмечая что нашла не лучшую замену спиртному, потому что от такого количества кофеина в организме сердце запросто может остановиться, даже здоровое мое. И пила задумчиво, чувствуя, как уплывает мое хорошее настроение — даже улетает, потому что поведение Мэттьюза мне совсем непонятно и в плане я нашла серьезный изъян: когда рядом со мной начнут убивать людей, Крайтон будет только счастлив.

Ну где же этот Мэттьюз, мать его?! И где, кстати, Дик, о котором я забыла и которому на протяжении последних суток, кажется, не напоминала о своем существовании. И я села на телефон, чтобы отвлечься от грустных дум, — и Мартен, которому набрала первым, извинялся, что на студии его не оказалось в момент моего визита, и договорились завтра встретиться, и Дика, как выяснилось, он так и не нашел и просил, чтобы я не волновалась, потому что такое бывало уже, когда он пропадал надолго по своим важным делам. Но что, в принципе, он может дать мне телефон его офиса в Вашингтоне, где конгрессмены большую часть времени и проводят — и, возможно, там я и найду его.

Найдешь его, как же! Опять секретарша, и сто вопросов по поводу того, кто и зачем, и, судя по голосу, классическая такая секретарша — страшная старая дева, преданная своему боссу, у которой нет ничего в жизни, кроме работы и кота дома, и которая дотошна настолько, что из любого вытянет душу. Телефон записала — хотя мой мобильный у него и так был, — но наотрез отказалась сообщить, когда же перезвонит мне многоуважаемый мистер Стэнтон.

И я вздрогнула, когда через пять минут звякнул мобильный, — сначала решила, что это Мэттьюз наконец, но звонил другой, старый, и я уже готовилась произнести со счастливой улыбкой “Привет, Дик”, когда услышала слова “Привет, Олли”, произнесенные голосом Эда. Сообщил мне, что у него две новости, хорошая и плохая — хорошо, что “плохая”, а не "очень плохая”, — и какую я бы желала услышать первой? Ну и начали с хорошей, естественно, в надежде, что она затмит плохую, — и новость эта заключалась в том, что все документы от Яшиного адвоката Эд получил и готов их мне привезти, и как только я их подписываю, отсылаю обратно и они приходят в Нью-Йорк, я автоматически становлюсь владелицей Яшиных денег. А плохая новость — что помощник Крайтона сообщил ему, что ФБР желает продлить срок моей подписки о невыезде еще на месяц, до первого апреля. И что он, Эд, считает, что коли я так и не решилась подавать на них в суд, то мне лучше подписать все — я ведь все равно никуда не собираюсь, а значит, это не принципиально, зато потом, когда я решусь наконец, продление подписки можно будет истолковать как еще одно издевательство ФБР над порядочным, законопослушным гражданином.

И я предложила встретиться в городе, не хотела, чтобы Эд видел Мэттьюза, если тот появится, и уехала через полчаса и домой вернулась уже к восьми, просидев с Эдом пару часов в ресторане. Дел-то было — подписать бумагу для ФБР, им уже полученную, и бумаги из Нью-Йорка, и выслушать короткую лекцию по поводу того, что такое наследство и какой налог с него берут. Но он был, как всегда, словоохотлив, а мне домой ехать не хотелось, потому что настроение было хуже не придумаешь, потому что рушился стройный план, и что-то явно не додумал Мэттьюз, и продление подписки означало, что в случае успеха мне все-таки придется отсюда бежать как самому настоящему преступнику. И если даже завтра Ленчик даст мне отсрочку еще на пятнадцать дней, это ничего не изменит: через пятнадцать дней, пятнадцатого марта, я пошлю его подальше, а затем все будет происходить очень быстро и уже через неделю либо нас с Мэттьюзом не станет, либо Ленчика с его бандой.

Господи, как мне нужен Дик! И Мэттьюз тоже…

Но телефоны молчали, оба, и я поехала домой, не торопясь, зная, что сейчас мне никто угрожать не должен, — и думала про себя, что судьба вечно сует меня мордой в грязь. Начала жить с тобой, год всего прожила — и тебя не стало. Пришел по мою душу киллер, появление которого я встретила с радостью, потому что не хотела жить, хотя и переехала его, чтобы не стыдно было на том свете встретиться с тобой, — так меня с того света вытащили. Сделали с Корейцем такое важное дело, отомстили за тебя, обосновались здесь — и через год убивают Яшу и Кореец уезжает и не возвращается уже, и у меня проблемы. Нахожу киллера и радуюсь, несмотря на то что оказываюсь в тюрьме, — и он делает не то, что требовалось. Нахожу Мэттьюза, изобретающего свой план, в который я поверила, — и вдруг план оказывается прогрызенным мышами манускриптом, который, может, и ценен был, но при пристальном рассмотрении выясняется, что в нем не прочесть ничего. Может, в этом и заключается моя судьба — в вечных испытаниях?