Хождение по звукам

В 2018 году Пулитцеровскую премию впервые в истории вручили не джазовому и не академическому музыканту, а рэперу Кендрику Ламару. Реакция, конечно, оказалась сродни той, что сопутствовала вручению нобелевки Бобу Дилану: одни считают, что мир сошел с ума, и клеймят на чем свет стоит либеральное жюри, сдающее последние бастионы высокой культуры, другие, наоборот, приветствуют награждение лауреата, чье имя, в отличие от большинства прочих победителей, в самом деле кое-что говорит в том числе и массовой публике. Формулировка следующая: альбом «DAMN», согласно официальному сайту престижной награды, это «виртуозное собрание песен, объединенных языковой подлинностью и ритмическим динамизмом, которые представляют собой захватывающие виньетки, отражающие всю сложность современной афроамериканской жизни». Прошу прощения за обилие прилагательных и причастий – я не счел возможным редактировать пулитцеровский текст.

Получается, иными словами, что Ламара наградили не столько за музыку, сколько за слова – а если бы читал в своих записях не о трудностях жизни афроамериканцев, а о воздушных замках и межпланетных путешествиях, то, надо думать, не видать ему премии! Но по-своему это логично: Пулитцера изначально вручали именно за журналистские тексты, а хип-хоп, логоцентрический, разговорный по своей природе жанр, в свою очередь, всегда тяготел именно к рассказыванию историй. Так что в пластинке «DAMN» жюри, очевидно, увидело своего рода музыкальный репортаж.

Что ж, она и впрямь отчасти является таковым – как и другие работы Кендрика, в творчестве которого получил второе рождение популярный когда-то в рок-музыке формат концептуального альбома: то есть такого, в котором от начала до конца прослеживается одна сюжетная линия. Скажем, диск «Good kid, m.a.a.d. City» 2012-го – это довольно традиционный для рэп-культуры рассказ о взрослении главного героя в Комптоне, районе, который подарил миру хип-хопа немало заметных имен (не зря для Кендрика Ламара одним из главных жизненных воспоминаний остается съемка клипа Тупака Шакура и Доктора Дре, при которой он присутствовал восьмилетним ребенком). Правда, уже здесь нарратив дробится, расползается, события пересказываются в неправильной последовательности, а периодически автора вообще сносит в сторону – и происходящее становится не более чем фоном для более широких рассуждений об образе жизни и культуре американского темнокожего населения.

Кроме того, показательна позиция, с которой выступает Ламар: он выбился из гетто в люди, причем не за счет криминальных подвигов, а исключительно творчеством, и на родной Комптон смотрит без розовых очков. Да, это родина – о чем ярко напоминает последний на пластинке трек, созданный в компании того самого Доктора Дре, гуру гангста-рэпа и сочных фанковых семплов, – но родина, мягко говоря, не самая счастливая. В одном из скитов – разговорных вставок, часто появляющихся на рэп-пластинках – отец Кендрика рекомендует ему не повторять его ошибок, и он знает, о чем говорит: Ламар-старший долгие годы был членом уличной банды (позже, в треке «Duckworth» с диска «DAMN» рэпер поведает о том, что глава его рекорд-лейбла, оказывается, чуть не убил когда-то давно его отца в уличной перестрелке).

Другая композиция носит говорящее название «The Art of Peer Pressure» – я бы перевел это как «Феномен действия за компанию»: Кендрик без обиняков признается, что большинство встает на кривую дорожку, именно испытав дурное влияние, будучи взятыми на слабо2 окружением, и он сам с трудом смог этого избежать. А в песне «Sing About Me» содержится одна из ярчайших чисто музыкальных находок на всей пластинке, тоже работающая на раскрытие темы: посреди монолога Ламара внезапно раздается несколько натуральных выстрелов; так суровая правда жизни вторгается в отвлеченный мир искусства.

Комптон возникает и в следующем альбоме музыканта, «To Pimp a Butterfly» – в частности, в песне «Momma» Кендрик долго распространяется о том, что отлично представляет себе и то, и се, и это, и законы жизни, и как себя вести, и что внутри, и что снаружи… «I know everything», «я знаю все», – повторяется здесь как мантра, вплоть до последней строчки, в которой говорится: «Until I realized I didn’t know shit the day I came home», «Пока я не понял, что ни хрена не знаю – в тот день, когда вернулся домой». Однако в целом «To Pimp a Butterfly» – это уже более широкий тематический срез: Ламар здесь как бы наращивает оптику, говорит не только о себе, но и о мире вокруг, причем не стесняется, опять-таки, делать это чрезвычайно своеобразно, пропуская историю своего народа через личный опыт и не боясь идти вразрез с мнением большинства.