Хождение в Кадис

Она распахнула полы плаща и прижалась к Сантьяго. До пояса девушка была совершенно голой, темно-коричневые соски больших грудей вызывающе уперлись в его бок. На него пахнуло запахом дешевых духов и сладкой вонью давно не мытого тела.

Отскочив в сторону, он быстро пошел дальше по улице.

– Не убегай, красавчик, я уступлю ради почина! – крикнула ему вслед проститутка, но он уже свернул за угол. Как только девушка скрылась из виду, Сантьяго бросился бежать и остановился, когда их разделило приличное расстояние.

– Черт возьми! – прошептал он, поправляя сбившуюся во время бега шляпу. – Никуда не годится! Если я буду бегать от каждой встреченной проститутки, то ничего не сумею разыскать в «веселом квартале». Но до чего же противно, бр-р-р! – И он зябко передернул плечами.

Его взгляд упал на открытую дверь в подвал.

«Хозяин этого заведения наверняка знает, где находится „Белый лев“, – подумал Сантьяго. – Чем рыскать по улицам, проще выяснить все на месте!»

Он спустился по крутым скользким ступенькам и оказался в длинном помещении с низким потолком, уставленном грубо сколоченными столами и деревянными скамьями. На стенах смрадно коптели факелы, их колеблющийся свет тускло и криво отражался в засиженных мухами потускневших бронзовых зеркалах. Потолок над факелами был прикрыт козырьками из гофрированной жести, вокруг которых черными мохнатыми сталактитами свешивалась копоть, грозившая каждое мгновение свалиться на головы посетителей. Пол был усыпан свежими опилками с темными следами обуви и бордовыми пятнами от пролитого вина.

Несколько посетителей, сидевших за столом прямо под факелом, играли в кости, скаля желтые зубы. Их хищные усатые рожи напомнили Сантьяго драчливых уличных котов, наполнявших улицы Кадиса. За столиком напротив, уронив голову прямо в тарелку с какой-то омерзительно выглядевшей снедью, храпел посетитель. У грубо размалеванной стойки два пьяных моряка забавлялись с еще более пьяной проституткой. Они делали вид, будто бросают в нее что-то, а женщина брезгливо сбрасывала это со своего платья.

– Дуре блазнится, будто по ней тараканы ползают, – с хохотом пояснил Сантьяго один из моряков. – Совсем допилась!

Проститутка с ужасом взглянула на юношу, закрыла лицо руками и жалобно запричитала:

– Господин повелитель змей, только не бросайте в меня ужами!

Грязная коричневая занавеска в стене за стойкой отодвинулась, и из-за нее появился приземистый тучный человек в грязном фартуке.

– Желаете выпить, господин? – спросил он, неодобрительно глядя на Сантьяго. Тот молча положил монету на стойку. Хозяин таверны ловко смахнул ее в карман и поставил перед посетителем грубую глиняную кружку.

– Как мне отыскать таверну «Белый лев»? – спросил Сантьяго.

– От добра добра не ищут, – льстивым голосом произнес хозяин, на которого щедрость посетителя оказала примиряющее воздействие. – У нас всего хватает, еды, вина, девочек! Зачем тащиться аж до «Белого льва», здесь вам тоже сделают хорошо-хорошо!

– У меня деловая встреча, – пояснил Сантьяго. – Я тороплюсь, объясни дорогу.

– Чешите прямо по улице, до треугольной площади. Там берите правую руку, и через сто-двести брасов таверна. Над входом каменная голова льва, слепой не ошибется.

– А Аделберто как отыскать?

– Рядом с таверной, через пару домов. Надгробие в окне увидите – это он.

– Спасибо!

Сантьяго взбежал по ступенькам и с облегчением вдохнул свежий воздух. В подвале так воняло чем-то кислым, что у него начали слезиться глаза.

«Превосходная степень в «веселом квартале» определяется как хорошо-хорошо, – подумал он с усмешкой. – Надо запомнить».

Площадь, вернее площадку, образовывали три сходящиеся улицы. Посреди площадки, покачиваясь и бормоча что-то невнятное, стоял матрос и с шумом мочился на мостовую. Сантьяго обошел его, стараясь не приближаться на расстояние полета брызг, и устремился в правую улицу. Звук его шагов гулко отражался от стен, улица была совершенно пуста, а окна прикрыты толстыми ставнями. Фонарей, разумеется, не было и в помине, и если бы не полная луна, заливавшая все вокруг мертвенным белым светом, в узком ущелье между домами царила бы кромешная темнота.

Таверну он узнал издалека. Во-первых, по красноватым отблескам на мостовой от горевших внутри факелов, а во-вторых, по массивной голове льва, выдающейся так далеко вперед над распахнутой дверью, что в первый момент он принял ее за козырек. Проходя мимо, он с опаской постарался задержать дыхание, но, не удержавшись, все-таки вдохнул. К его удивлению, из дверей «Белого льва» аппетитно шибало жареным мясом.

Пройдя таверну, он остановился в недоумении. Спросить, с какой стороны от «Белого льва» находится контора Аделберто, он не догадался, а в прикрытых ставнями окнах разглядеть надгробие не представлялось возможным. Выходов из создавшегося положения было два: либо спуститься в таверну и выяснить у хозяина, либо открывать наугад ставни. Снова пускаться в расспросы Сантьяго не хотелось, поэтому он перешел улицу, решительным движением распахнул ставень и заглянул внутрь.