Хождение в Похъёлу

Позже пришёл помощник колдуна и, отогнав Итки, влил в рот Пойкко какую-то жижу из деревянной миски. Затем достал из маленького мешочка бурый порошок и поднёс к носу юноши. Пойкко чихнул, закашлялся и начал приходить в себя — заелозил ногами, тихо застонал. Когда дрожащие веки его приоткрылись, Тыйхи удовлетворённо хмыкнул и велел принести тёплой похлёбки, которую готовили позади балагана двое парней по его указанию и которой отпаивали каждого прошедшего испытание. Прогнав всех наружу, Тыйхи положил голову Пойкко себе на колени и поднёс миску к его растрескавшимся губам. Пойкко робко пригубил желтоватый бульон и неловко, словно во рту у него была колючая шишка, сглотнул. В желудке заурчало, забулькало.

— Ну вот, — снова улыбнулся помощник ноия. — Ешь, и силы вернутся.

Пойкко глотнул ещё. Отдышался, прислушиваясь к ощущениям внутри. Сделал ещё пару глотков. И почувствовал страшный голод. Потянулся к миске, жадно потянул бульон.

— Осторожнее! — Тыйхи отодвинул миску и отставил её подальше. — Не так быстро! Есть много тебе нельзя.

Он замолчал, но видя, с какой мольбой смотрит на него Пойкко, добавил:

— Передохни немного, а после снова поешь.

Тыйхи опустил голову юноши на ложе, пересел ему в ноги и вновь обратил к нему свой тусклый взор. Вопросительно приподнял брови. Пойкко, залившись краской, смущённо кивнул.

— Так-так, значит, видение было! — значительно утвердил старик.

Почесав седые лохмы, он отвёл взор:

— Рассказывай.

Пойкко натянул меховое одеяло, подпихнул руки под голову, судорожно соображая с чего начать. Клубок мыслей крутился в его замутнённом мозгу, и он никак не мог подобрать нужных слов. Излишнее внимание Тыйхи пугало и смущало его. С лежанки ему было хорошо видно, как за спиной старика Итки и остальные парни тайком просовывают головы в дверной проём и таращат любопытные глаза.

— То был сон о большом пути, — наконец начал Пойкко, преодолевая волнение.

Тыйхи наклонился ближе, и белые лохмы его свесились на лицо, маленькие глазки нетерпеливо буравили юношу.

— Я шёл в Похъёлу. Через леса и горы.

Мальчик запнулся и умолк, переводя дыхание. Обессиленный, он задыхался. Не сдержавшись, зевнул, взгляд его поплыл. Горбун тихонько потряс его за ногу, укрытую одеялом. Пойкко открыл глаза. Тыйхи озабоченно склонился над ним.

— Жители Севера вышли мне навстречу, но я не боялся их.

Юноша говорил торопливо и глаза его разгорались:

— Они шли вместе с суури, но и это не пугало меня. Потому что я знал, что позади меня — сила.

Пойкко вновь глубоко вздохнул, стараясь подавить зевоту.

— Тайко? Эту силу ты чувствовал позади? — волнение юноши передалось и старику. Он откинул волосы со лба, и Пойкко увидел трепет в его лице. — Говори!

Юный Полвиен вымученно улыбнулся и отрицательно покрутил головой.

— Нет. То не была Тайко.

Старик покраснел, нервно задвигал желваками на сморщенных щеках, нетерпеливо дожидаясь ответа.

— За мной шёл медведь!

VII. Испытания силы и духа

По полям и по болотам.

По равнинам и полянам:
День он едет и другой день.
Наконец, уже на третий,
Он подъехал к переправе,
Калевалы на границу,
На рубеж поляны Осмо.

Калевала. Руна десятая

К тому времени, как Пойкко окреп и смог самостоятельно выйти из скученного жилища, все юноши уже завершили пост и теперь ожидали своей дальнейшей судьбы. Пока Итки изо дня в день отпаивал его мясным бульоном, к нему ещё дважды приходил Тыйхи и снова и снова заставлял пересказывать видение, выспрашивая всё новые подробности. Старик слушал и тихо улыбался, хитро посматривал на Пойкко, но ничего не говорил. Вставал и уходил, не дослушав. Загадочное поведение его рождало в робкой душе юноши тревожные предчувствия. Что задумал этот горбун?

Меж тем проходили дни. Вместе с остальными ребятами Пойкко и Итки ждали своей участи. Сначала со страхом, потом — уже пообвыкнув и смирившись: будь, что будет, только бы побыстрей!

В общем-то, ждать пришлось не так уж и долго. В одно солнечное прохладное утро к балагану явились разряженные Сууто и, потрясая копьями, наконечники которых были вымазаны охрой, погнали молодёжь наружу.

На площадке собрались все взрослые мужчины Сууто. Сгрудившись напротив выхода из балагана, они своей массой перекрывали тропу, ведущую к стойбищу. Раздетые (отобранную перед постом одежду им так и не вернули), оглушённые поднятыми Сууто воплями, пригнувши головы под взмахами копий, юноши высыпали под яркое солнце и остановились перед разукрашенной толпой охотников. Холод, проникавший с реки, заставил их поёжиться. Сууто, вращая над их головами древки копий, заставили мальчиков опуститься на землю. И мгновенно всё замерло и стихло.