Хождение за три мира

– Серьезно. Вчера примерно с пяти вечера часов до десяти полный вакуум в голове. Сначала обморок, потом – что говорил, что делал – ничего не помню. Очнулся, уже когда домой привезли. Должно быть, памятка все той же контузии. Под Дунафельдваром, помнишь?

Еще бы Кленову не помнить, когда мы вместе форсировали Дунай! С ним и с Олегом. А Мишка Сычук, между прочим, тоже там был, только заранее смылся в тыл: откомандировался в редакцию фронтовой газеты.

Минуту, должно быть, мы оба молчали. Пережитое на Дунае не забывается. Потом Кленов сказал:

– А ты бы с профессором посоветовался. Могу устроить консультацию: кой-кого знаю.

– Не надо, – вздохнул я. – Ты лучше скажи, что делают в науке Никодимов и Заргарьян.

– На очерк надеешься? Не выйдет. Никодимов отвечает на эти попытки по методу конан-дойлевского профессора Челленджера. Репортера «Науки и жизни» он в мусоропровод спустил.

– Пусть тебя не тревожит мое ближайшее будущее. Поделись всеведением. Кто такой Никодимов? И без шуток: мне это действительно очень нужно.

– Видишь ли, это физик с большим диапазоном интересов. Есть работы по физике поля. Интересовался электромагнитными процессами в сложных средах. Одно время с Жемличкой выдвинул идею нейтринного генератора.

– С кем?

– С Жемличкой. Чешский биофизик.

– А идея?

– Я профан, конечно, и слышал от профанов, но, в общем, что-то вроде нейтринного лазера, пробивающего окно в антимир.

– Ты серьезно?

– А что? Попахивает авантюркой? Так к этому и отнеслись, между прочим.

– А Заргарьян?

– Что – Заргарьян?

– Идет сейчас в пристяжке с Никодимовым?

– Тебе и это известно? Поздравляю.

– Он тоже физик?

– Нейрофизиолог или что-то вроде. В общем, телепат.

– Что, что?! – закричал я.

– Те-ле-пат, – назидательно повторил Кленов. – Есть такая наука – телепатия.

– Сомневаюсь. Средневековьем отдает. Нет такой науки.

– Ты отстал. Это уже наука. Конденсаторы биотоков и все такое прочее. Удовлетворен?

– Почти, – вздохнул я.

– Если пойдешь в атаку, поддерживаю духом и телом. Все, что выудишь, печатаем. А начинать советую с Заргарьяна. Он и попроще, и доступнее. И парень что надо…

Я поблагодарил и повесил трубку. Информация не выше уровня Зойки. Антимир, телепатия… Надо было звонить Гале для уточнения.

– Это я, сомнамбула. Уже встала?

– Я встаю в шесть утра, – отрезала Галя. – Меня интересует одна деталь твоей одиссеи. Почему ты сказал Ленке, что ушел от жены?

– Я не отвечаю за поступки Гайда. Я хочу их объяснить, – сказал я. – Слушай внимательно, Галина: в чем сущность идеи нейтринного генератора и как связать ее с конденсацией биотоков?

– Никодимов и Заргарьян? – засмеялась Галя.

– Как видишь, я кое-что узнал.

– Чепуху ты узнал и чепуху мелешь. От идеи нейтринного генератора в том виде, как ее сформулировал Жемличка, Никодимов давно отказался. Сейчас он работает над фиксацией энергетического поля, создаваемого деятельностью мозга… Что-то вроде единого комплекса электромагнитных полей, возникающих в клетках мозга. Как видишь, я тоже кое-что узнала.

– Заргарьян – физиолог. Что его связывает с Никодимовым?

– Работа их засекречена. Мне не известны ни ее сущность, ни перспективы, – призналась Галя; – Но так или иначе она связана с кодированием физиологических нейронных состояний.

– Что? – не понял я.

– Мозг, – подчеркнула Галя, – мозг, дорогой мой. Твой Гайд не случайно связал эти имена с Институтом мозга. Хотя… в каком аспекте все это рассматривать… Может быть, это и чисто физическая проблема.

Она задумалась; мембрана трубки доносила ее дыхание.

– Ключ здесь, Сережа, – заключила она. – Чем больше я над этим думаю, тем больше убеждаюсь в этом. Найди их – и ты найдешь объяснение.

Научный поиск кончился, предстоял поиск житейский. Мы начали его с Зойки.

Она тотчас же откликнулась на звонок. Да, она знает и Заргарьяна и Никодимова. Никодимова только в лицо; он похож на сыча и не бывает на приемах. А с Заргарьяном знакома. Даже как-то танцевала на вечере. Он очень интересуется снами.

– Снами интересуется, – повторила Ольга, прикрыв трубку рукой.

– Что?! – закричал я и вырвал трубку. – Зоенька! Это я. Да, да, он самый, ваш тайный вздыхатель. Что вы сейчас говорили о снах? Кто интересуется? Это очень важно!

– Я рассказала ему страшный сон, – с готовностью откликнулась Зойка, – а он ужасно заинтересовался, все расспрашивал о подробностях. А какие подробности – один страх, и только! А он выслушал и сказал, чтобы я приходила к нему каждую неделю и обязательно рассказывала все сны. Ему это нужно для работы. Ну я, сами понимаете, не дурочка. Знаю, какая это работа.

– Зоенька, – простонал я, – попросите его меня принять.

– Что вы, что вы?! – ужаснулась Зойка. – Он терпеть не может газетчиков.

– А вы не говорите ему, что я из газеты. Скажите просто, что с ним хочет увидеться человек, который видит странные сны. И самое странное, что они повторяются, как записанные на пленку. Годами повторяются. Попробуйте, Зоенька, все это ему объяснить. Не выйдет – буду пытаться сам.

Она позвонила через десять минут.