Хозяева джиннов

– Должна признаться, агент Хамид, – наконец сказала она, – я не этого ожидала. – Плечи Надии расслабились, и она откинулась в кресле. Взяла стакан красного чая, до того стоявший нетронутым. – Вы рассказали интересную историю про этот трамвай, в который вселился дух. Никогда раньше о подобном не слышала. Но скажите, почему вы не искали помощи одного из великих джиннов? – Хамид почувствовал, как дернулись его усы, когда он силился найти тактичный ответ. – А, – вздохнула она, прочитав его нерешительность, – вы предположили, что шейха выйдет дешевле, чем элитный марид. Ну, вы правы. Мы не пытаемся разбогатеть на женщинах города, хотя просим оплаты по мере их возможностей. Но, к сожалению, я должна вас разочаровать, отказавшись от вашей просьбы.

Хамид почувствовал, как ветер покидает паруса его надежд.

– Но почему? – спросил он.

Шейха сделала длинный глоток чая, прежде чем ответить.

– Во-первых, вы неправильно понимаете, чем мы занимаемся. Зар – это не церемония изгнания духов. Мы оцениваем каждую женщину, чтобы понять природу ее несчастья. Вполне возможно, что вселившийся джинн был потревожен действиями женщины или неким нарушающим порядок присутствием. Может, он хочет чего-то. Или предупреждает. Некоторые просто капризны. В чем бы ни заключалась проблема, мы работаем, чтобы успокоить джинна, привести личность к гармонии с духом, так, чтобы его желания были удовлетворены. Мы не экзорцисты. – Она выплюнула последнее слово с отвращением и сделала еще глоток чая, будто пытаясь смыть его вкус. – Так что, как видите, я ничего не могу поделать с вашим трамваем, он же не личность на самом деле. И у нас нет привычки выкидывать джиннов оттуда, где они решили поселиться.

Ну, это не воодушевляло. Хамид мысленно пробежался по известной ему информации о заре, которой, признаться, было немного. Считалось, что эта традиция пришла из Абиссинии, где практиковалась как христианами, так и мусульманами. Она путешествовала по Нилу, пока не достигла Судана и Египта, выйдя за их границы в Магриб. Это был женский домен, или, во всяком случае, он никогда не слышал о мужчине, проводящем зар. Насколько понимал следователь, они имели дело с малыми джиннами того вида, что причиняли проблемы и которые редко принимали телесную форму. Как кто-нибудь мог оценить подобных созданий, было за гранью его понимания. Агент размышлял, как выйти из этого тупика, когда неловкую тишину нарушил Онси.

– Шейха Надия, – спросил он, – вы когда-нибудь ездили на трамвае?

Она покачала головой, ее лицо исказилось.

– Когда я вижу, как они пролетают надо мной, у меня уже головокружение. Я ценю чудеса этой эпохи, но предпочитаю твердую землю под ногами.

– В таком случае позвольте рассеять возникшее недоразумение, – ответил Онси. – Простите меня за мое несогласие, шейха, но я не уверен, что различие между одержимым человеком и трамваем, которое вы делаете, имеет под собой основание.

– О? – спросила она, оценивающе поднимая бровь. – Прошу, просветите меня.

К этому парень, похоже, и стремился.

– Трамвай, о котором идет речь, разработан джиннами, – объяснил он. – Он наделен механическим мозгом, насыщенным магией. Таким образом, трамвай способен мыслить – что он делает, чтобы безопасно перемещать себя и пассажиров. Эти головокружительные маневры, свидетельницей которых вы оказались, выполняются мыслящим существом. Учитывая это, я утверждаю, что трамвай мало отличается от личности, страдающей от недуга и требующей вашей помощи. Разве первые суфийские мастера не писали, что в достижении духовного совершенства нет ничего важнее великодушия?

Теперь поднялись обе брови женщины и Хамида тоже.

– Хотела бы я знать, откуда копт столько знает о концепции футуввы[131], – хмыкнула она, бросая взгляд на татуированное запястье. – Вы сделали интригующее заявление. Однако ваш аргумент приводит лишь к еще одной проблеме. Если трамваи, как вы говорите, мыслящие существа, выходит, они существуют в состоянии рабства. И я не буду помогать подобной угнетающей системе.

– Рабство! – вскричал Хамид, совершенно сбитый с толку. – Откуда во всем этом рабство взялось?

Шейха поднялась, и когда она заговорила, по речи чувствовалась, что монолог заучен наизусть.

– Мыслящие существа, созданные Аллахом или человеком, не должны принуждаться к службе, но иметь право выбирать свой путь. В Народной Республике все формы принуждения были отринуты. Ни один мужчина или женщина не могут иметь других в собственности. Также не можем мы позволить разумным трамваям или механическим людям, созданным по подобию нашему, служить нашим прихотям, в то время как мы процветаем от их труда. Сам аль-Джахиз, как вы знаете, был солдатом-рабом у одного из ваших пашей. Он часто говорил о том, какой вред рабство наносит душам тех, кто скован цепями, и душам тех, кто держит эти цепи. Многие джинны скажут вам то же, ибо они ненавидят рабство, может быть, сильнее любого другого земного порока.