Хозяева джунглей. Рассказы о тиграх и слонах

Там, на высоте четырех метров от земли, стоял на ветке человек, уцепившись за другую ветвь, находившуюся метром выше. Полоса серой материи была не чем иным, как его развернутым тюрбаном. Один конец его он прикрепил к ветке под своими ногами, а другой — к ветке повыше и обеими руками держался за эту опору. Я узнал знакомого пастуха.

Каким образом взобрался он так высоко? Но не будем забегать вперед.

Рискнуть ли? Один отчаянный прыжок мог спасти меня от смерти. Нет, еще рано.

Братья, поймите хорошенько мое положение. Ведь вы знаете, что я лежал, вытянувшись на левом боку с вытянутыми руками, а ноги были согнуты дугообразно. Сзади, на расстоянии шага от моих ног, спал тигр. На противоположной стороне, в трех шагах от моей головы, находилось дерево.

Если я быстро вскочу, то и тогда не успею до пробуждения зверя взобраться на дерево выше чем на полметра. И он вскочит и, наверное, настигнет меня. Нет, здесь нужен более ловкий план, исключающий всякий шум. Я слишком подробно вам это рассказываю, но вы не знаете джунглей.

Я стиснул зубы, чтобы сдержать дыхание, и начал двигать ногами, ежеминутно останавливаясь от страха, боясь, как бы звук движения по песку не разбудил зверя.

Послышался треск суставов. Страшные члены зверя потянулись, вытягиваясь на песке. Я сделался неподвижен, как бревно. Это зверь повернулся во время сна Медленно и тихо задвигались мои колени, левая рука, извиваясь, как змея, придвинулась к подбородку, и наконец моя ладонь коснулась земли. Стиснув по-прежнему зубы и еще более вытянув шею, я поднял голову при помощи руки, и, как только наступил на правую пятку, тотчас поднялось мое колено, а за ним и бедро. Члены мои вытянулись. Я дышал сильно, но беззвучно и, почти не двигаясь, стоял на обеих ногах, сам не вполне понимая, как это произошло.

Мои испуганные глаза рассматривали лежавшего сбоку от меня тигра.

Я мог сделать один только шаг. Прикосновение моей ноги к земле было, конечно, тяжелее и звучнее падения листа, от которого животное просыпалось. Второй шаг… Но возможен ли второй шаг?.. А между тем мне надо было сделать целых три. Расстояние между жизнью и смертью равнялось трем шагам, и эта смерть при данных условиях должна быть роковой, ужасной.

Итак, нужно было сделать всего три шага, чтобы обеспечить спасение до пробуждения тигра, всего три шага, чтобы взобраться на дерево диаметром почти в метр, — и в том заключалась моя единственная надежда.

Я сделал прыжок подобно детям саибов в школе. Шаг, два, три. Этот прыжок, один, могучий и отчаянный, отбросил меня за дерево. Вне себя я ухватился за висящую материю.

— Осторожно, брат! — крикнул вожатый, поднимая меня.

Ослепленный дождем песка, сыпавшегося из-под моих ног, тигр вскочил с бешеным рычанием. Ужасным взглядом окинул он все вокруг себя, стараясь разглядеть, куда я убежал, и вот наконец увидел меня. Мои силы изменяли мне при подъеме. Приходилось взбираться на высоту семи, восьми, девяти метров.

— Осторожнее! Надо подобрать ноги. Тигр собирается прыгнуть! — крикнул мне пастух.

И тигр действительно прыгнул. Я подогнул колени. Ступни моих ног висели в десяти метрах над землею. Раздался невыносимый, яростный рев. Темная масса проскочила мимо меня. Жестокая боль пробежала по всей моей правой ноге от пятки до колена.

Я услыхал под собою звук тяжелого падения. Это упал тигр. В страхе я стремился все выше и выше, на три-четыре метра. Еще одно усилие, и я ухватился за спасительную ветку. Новый рев бешенства потряс воздух. Цепляясь за ветку, я чувствовал, как твердая рука схватила меня. Я был спасен, хотя и находился на волосок от смерти. Мои пятки, качаясь в пустом пространстве, касались раскрытой пасти тигра. Если бы я был хоть на полметра ниже, он схватил бы меня своими ужасными челюстями и сорвал с ветки.

— Держи меня, мне дурно.

Вот все, что я мог сказать. Мне казалось, будто все вертелось вокруг меня под покровом все более и более сгущающихся сумерек. И причиной того были не сверхъестественные усилия или невыразимый ужас, а кровь, ручьями текшая из зловещей раны. Когти тигра сделали в моей ноге открытую рану в виде красной борозды; глубина и кровоточивость раны доказывали ее чудовищность. Пастух перевязал рану материей из тюрбана, чтобы по возможности остановить кровь, а затем крепко привязал меня к ветке, на которой сидел.

А тигр? Что делал он? Он поступал согласно своей дикой природе: вне себя от ярости он принялся когтями взрывать землю, затем встал во весь рост на задние лапы и, рыча, пробовал еще раз прыгнуть. Наконец в бешеной досаде он подбежал к подножию дерева и стал лизать лужу крови, затем поднял голову, и его горящие глаза стали просить большего. Друзья мои, слыхали ли вы об этих людоедах? Отведав однажды человеческой крови, они месяцами осаждают одну и ту же деревню. Вы понимаете теперь, с какой тоской смотрели мы, голодные и изнывающие от жажды, на свирепого зверя, по-прежнему стоявшего внизу.

— Мужайся, брат мой! — сказал пастух, слова которого я, близкий к обмороку, еле слышал. — К нам уже идут на помощь. Они уже, наверное, теперь близко.