Хозяева Острога

— Как бы не так! — возразил Темняк. — Они же не дуры, чтобы бросаться на опасный предмет. Длинная палка их сразу отпугнет. Вот и приходится до поры до времени таиться. Тут важно угадать момент, когда тебе ещё можно уцелеть, а птице уже пора погибать… Приготовьтесь ребята, сейчас нам придётся туго.

Птицы, сначала затеявшие вокруг боешников стремительный хоровод, теперь все разом, словно по команде, бросились на них.

— Внимание, — сказал Тюха. — Раз, два, три… Пора!

Одна стая, находившаяся на земле, нацелила разящие острия на другую стаю, нападавшую с воздуха. Три птицы, напоровшись на “костыли”, обрекли себя на мучительную смерть, одна сломала крыло, успев перед этим хорошенько задеть Тюху когтем, а остальные обратились в бегство (хотя этот термин и не очень-то подходит для летающих созданий) — видно, поняли своими куриными мозгами, что, окромя неприятностей, ловить здесь больше нечего.

Уцелевшие гарпии, словно сбесившись, метались по узкому и низкому загону, постоянно сталкиваясь между собой и роняя перья. Темняк уже стал подумывать, как бы получше организовать охоту на них, но тут вновь раздался знакомый хлопок, хотя уже не в сторонке, а над головой.

Прозрачная крыша на какое-то время исчезла, и птицы получили возможность вырваться на свободу. Это им только и надо было! Недолго думая, вся стая устремилась круто вверх и скоро пропала из поля зрения.

— Ну разве это справедливо! — возмутился Свист. — Побеждённых отпустили, а победителей оставили.

— Значит, побеждённые уже не нужны, — морщась от боли, пробормотал Тюха. — А победителям предстоят новые испытания.

Пока Бадюг добивал раненую гарпию, целясь спиралью в её не защищенную перьями шею, а Свист и Темняк занимались раной Тюхи, не такой уж и страшной, как это показалось вначале, по стене сверху вниз прошуршал Смотритель, словно паучок, визит которого предвещает какую-то новость.

Да только никто этому гостю не обрадовался.

— Явился, живодер! — пробурчал Бадюг, сам весь обагренный чужою кровью, пусть и птичьей.

Не обращая никакого внимания ни на победителей, ни на обглоданные кости, оставшиеся от несчастных ветеранов, Смотритель занялся птицами, ещё подававшими слабые признаки жизни.

Немного поиграв с одной из них, ну совсем как кот с мышкой, он собрал остальных в кучу и замер, будто бы в раздумье.

Оставив Тюху на попечение Свиста, Темняк неспешным шагом направился к Смотрителю.

— Эй, что ты задумал? — крикнул ему вслед Тюха. — Брось эти штучки!

— Хочу на него поближе посмотреть, да и себя заодно показать, — сказал Темняк, остановившись прямо напротив полупрозрачной громады. — Ведь если Хозяева наблюдают сейчас за Бойлом, они видят всё его глазами.

— С чего ты взял! Хозяева и без Смотрителя видят всё, что им надо. И в темноте, и на свету. И на улицах, и в норах. Так что зря стараешься.

— Ну а вдруг… Хотя, похоже, он увлекся птицами. Изучает, наверное.

— Может, и изучает, а может, удивляется, как это мы сумели одолеть таких чудищ.

— Да ладно вам! — вмешался в разговор Бадюг, у которого случались иногда приступы юмора, правда, весьма своеобразного. — Он просто прикидывает, как бы это сварить из птиц похлебку для Хозяев.

Однако до похлебки дело не дошло. И даже жаркое, на которое втайне рассчитывал Темняк, не состоялось. Смотритель всей своей массой прилег на ещё трепыхающихся гарпий, и от них не осталось ни пуха, ни пера, ни когтей, ни клювов. А уж окорочков и грудок — тем более.

Ну да ладно, недаром ведь поговаривают, что мясо хищных птиц несъедобно.

После того как Смотритель, завершивший процедуру кремации, убрался восвояси, всё вдруг пошло вразрез с заведенными правилами. Не дожидаясь, пока стая переберется на новый участок, разделительные стены встали на свои места, чего раньше никогда не случалось.

Вот так новость, подумали все. И вслед за этим невольно припомнили общеизвестную истину — хороших новостей на Бойле не бывает.

У боешников сразу испортилось настроение и опустились руки. Только Темняк от нечего делать подобрал оброненные гарпиями перья и переделал оснастку своих стрел, заодно обновив яд, покрывавший острия.

Поели без всякого аппетита. Даже непривередливому Бадюгу сегодня кусок в глотку не лез.

Общее мнение сформулировал Свист, как и все Свечи считавший себя чуть ли не выразителем чаяний народных.

— Завтра, а может, и сегодня ночью, нам следует ждать чего-то из ряда вон выходящего. На нас уже всё перепробовали — и новичков, и ветеранов, и две стаи сразу, и хищных птиц. Грядёт нечто особенное.

— Очень уж мы загордились первыми победами, — с мрачным видом изрёк Бадюг. — Вот и пришла пора расплачиваться.

— Эх, были бы сегодняшние птички чуть более покладистыми! — мечтательно произнес Тюха. — Вцепился бы в одну из них и улетел, куда-нибудь подальше от этого проклятого места.