Хозяева плоской Земли

У входа под скошенным козырьком нас встретил человек в белой ливрее, которому я отдал ключи, и наша машина укатила куда-то за дом. Дон Витторио сделал мне знак следовать за ним и направился внутрь сквозь гостеприимно разъехавшиеся в стороны стеклянные двери. Из просторной залы можно было пройти направо в помещения, откуда приятно попахивало душистым кофе и доносились весёлые голоса, однако Дон Витторио повёл меня прямо, к другим стеклянным дверям, за которыми простирались зелёные холмики и лужайки самого поля. Здесь к нам тоже подошли, приветствовали (по имени) и спросили, чего мы, типа, изволим. Дон Витторио изволил засвидетельствовать почтение синьору Теста. Синьор Теста был на пятой луке. Гольфкар в нашем распоряжении. Или, быть может, нас подвезти? Нет, не стоит, мы как-нибудь сами справимся. На гольфкаре я ездил впервые, почувствовал себя пятилетним ребёнком, по сравнению с кабриолетом мы стояли на месте, однако через некоторое время всё же остановились метрах в двухстах от здания клуба возле широкой ямы с песком, в которой топтались трое мужчин среднего возраста: двое дымили сигарами и хохотали, а третий беззлобно отмахивался от них блестящей клюшкой и всё пытался приноровиться к полузасыпанному шарику, пытаясь не просто выбить его на окружающую травку, но и попасть в зону, отмеченную треугольным флажком шагах в тридцати от них. Раскрасневшийся от напряжения неудачник был невысокого росточка, щуплый, в закатанных почти до колен белых брюках на подтяжках, зелёной рубашке с тёмными пятнами под мышками и больших солнечных очках. Чёрные кудрявые волосы сумели каким-то загадочным образом растрепаться, как у заросшего пуделя, он раздражённо мотал головой, но упорно не выпускал из белых перчаток рукоятку клюшки, которая должна была спасти его от надвигающегося позора. Мы с Доном Витторио послушно замерли в каре, чтобы не стать причиной взрыва и без того бурлящих эмоций, и лишь переглядывались, наблюдая, как «пудель» занимает позицию, расставляет ноги в изящных кожаных ботинках коричневого цвета, надетых прямо на босу ногу, медленно изображает будущий удар, рявкает на замолкших дружков, замахивается, ловко подсекает белый шарик, застывает с поднятой клюшкой и через мгновение оглашает площадку триумфальным криком – шарик, описав высокую дугу, тыкается в короткую травку рядом с флажком, катится, катится и… исчезает в лунке.

– Ну что (дальше идут нецензурные выражения на мешанине из итальянского, английского и ещё какого-то), получили (снова совсем нецензурно), выкусили! Вот как я вас! А, Витторио! Привет, дорогой! Нет, ты это видел?! Как я их!

– Пар? – уточнил мой спутник.

– Бёрди! – Кудрявый вскинул кулак. – Бёрди, мать вашу! Кэдди, чехли паттер!

Я понятия не имел, что значит эта тарабарщина, и всё пытался вычислить, кто из троих – синьор Теста.

Настроения спутников «пуделя» после его меткого удара ничуть не изменилось. Только дыма от сигар прибавилось, да хохот сменился рассуждениями о лунках вообще и женских в частности. Обычные самодовольные пошляки. Один, животастый, в кепке и тоже с подвёрнутыми брюками, был, по-видимому, противником «пуделя». Второй, сутулый, носатый и компенсировавший круглую лысину на макушке острой седеющей бородкой, таскал на плече тяжеленную сумку, из которой, как из фритюрницы, торчали рукоятки клюшек.

– Я тут тебе привет из Неаполя привёз, – спохватился Дон Витторио и игриво подтолкнул меня к песочнице. – Шустрый паренёк. Рекомендую.

Животастый вынул изо рта сигару, потом вынул из кармана брюк платок и вытер лоб и шею. Он смотрел на меня с интересом, но как будто чего-то ждал.

– Неаполь меня не забывает. Это хорошо. От кого привет?

Это сказал «пудель», и я понял, что цель всего моего дурацкого предприятия именно он.

– Говорит, ты знавал там его дядю Джузеппе. – Дон Витторио демонстрировал блестящую память. – Парень хочет на работу устроиться.

– Что умеет?

– Летать.

– В смысле?.. – Синьор Теста только сейчас обратил на меня внимание.

– От офиса до башни Панкальдо – восемнадцать минут сорок секунд.

Оказывается, хитрый лис не только изображал испуг, но и чётко следил за часами.

– Джузеппе я никакого не знаю, – уверенно сказал мой кудрявый враг и подытожил: – Врать не умеет. Это тоже хорошо. Работа, говоришь, нужна? Работа всем нужна. – Он ловко выпрыгнул из песка на травку, отряхнул ботинки и неожиданно протянул руку, но сразу отдёрнул и спросил: – Как зовут?

– Конрад… Конрад Кроули.

Снова протянул руку:

– Родственник или однофамилец?

Мне очень хотелось сказать, что родственник, однако я ровным счётом ничего не знал про полоумного Алистера, поэтому чуть не ответил прямо, мол, однофамилец, но вновь передумал и сказал уклончиво, причём на сей раз в тон моему неприятному собеседнику:

– Лично знаком не был. Это хорошо?