Хозяева плоской Земли

Мне было искренне всё равно, кто выиграет, а кто проиграет. Мне было интересно понаблюдать, как Конрад подойдёт к решению поставленной перед собой задачи. Фриана, действительно, была самой привлекательной из трёх сестёр и могла рассчитывать в отношении любви и замужества на многое. Родители наверняка с неё пылинки сдували и мечтали о… ну, не знаю, о ком мечтают наши родители для своих дочерей ввиду отсутствия принцев на белых конях. Должно быть, о ком-нибудь уровня фортуса. Патернус, конечно, предпочтительней, но им становятся обычно ближе к старости. У Конрада подобных перспектив не было. К тому же, он ещё долго будет считаться у нас чужаком, даже если овладеет в совершенстве языком и примет обычаи. Мне казалось, что Нарди так просто не сдадутся. И моя сестра, покорившая сердце одного из них, тут не в счёт. Она же моя сестра! Однако оказалось, что и Конрад – это Конрад. Уже к концу ужина Фриана стала задерживаться возле его столика чаще и дольше, они о чём-то тихо переговаривались, а когда девушка всё-таки отходила, я замечал, что она мило краснеет и сдерживает улыбку. Видимо, я не учёл, что по сравнению с той же Италией любой наш город – это глухомань, и влёт охмурить его юную обитательницу такому мастеру с большой земли, как Конрад, не составляет труда. Я даже догадывался, что и как он делает. Нам, обычным фрисландцам, наши девушки, особенно хорошенькие, представляются эдакими куклами-недотрогами, которых нельзя обидеть, с которыми даже заговорить-то боязно, настолько они чудесны и сказочны. Вот мы и ходим вокруг да около, ожидая чем-нибудь привлечь их внимание, и только когда они сами делают первый шаг навстречу, включаемся и начинаем с большей или меньшей сноровкой подыгрывать, надеясь на то, что правильно поняли их намерения. Мы почему-то не можем до конца осознать, что любая девушка, какой бы замечательной она ни была, всего лишь девушка, которой хочется мужского внимания, и чем это внимание окажется красноречивее и однозначнее, тем ей проще ответить, причём, как ни странно, скорее положительно, нежели отрицательно. Осознать это полностью нам мешает страх того, что если избранница ответит на наши заигрывания, возможно, она ответит не потому, что они наши, а потому что заигрывания. А это значит, что точно так же она бы ответила на заигрывания кого бы то ни было. Но ведь нам же нужна единственная и неповторимая. Которая будет любить только нас. Которой никто больше не будет нужен. Вот мы и ждём, на что-то надеясь. Вместо того чтобы проявлять инициативу, пробовать, ошибаться, снова пробовать и в итоге находить то, ради чего всё это и затевали. Конрад явно так не рассуждал, не тормозил, не терялся в сомнениях, а устремлялся вперёд без оглядки, завоёвывая территорию намёками и шутками и подкрепляя слова столь же прямолинейными действиями. Продолжая аналогию с крепостями, он был плохим мастером осад. Он не хотел ждать, направлял огонь всех орудий в одну точку и шёл напролом. И результаты не заставили себя ждать…

Сначала перед отходом ко сну меня отыскала слегка взволнованная Грида и, ничего не объясняя, стала расспрашивать, что я знаю о Конраде. Я прикинулся, будто ничего не пониманию, и всячески дал ей понять, что мой партнёр – отличный парень, каких ещё надо поискать, что он способный, честный и трудолюбивый и что я прекрасно знал его родного дядю, который прожил у нас всю свою сознательную жизнь. Грида про Кроули, разумеется, слышала, поэтому последнее обстоятельство её окончательно успокоило, и она ушла, пожелав мне доброй ночи.

Здешний дом был просторнее того, где мы ночевали в Рару, поэтому нам с Конрадом предоставили отдельные спальни. Наутро первым, кто мне встретился, когда я открыл дверь, оказался Фрадре, который будто только и ждал моего появления в коридоре. Он заговорчески взял меня под локоть и завёл обратно в комнату, где принялся допытываться относительно моего заморского друга. Я успел сообразить, что жена ему ничего не сообщила и просто оказалась догадливее, так что спокойно повторил сказанное ей накануне. Заодно, чтобы не вызывать лишних подозрений, поинтересовался, в чём дело.

– Ничего страшного, дорогой Тимоти, – сказал он, кладя руку мне на плечо. – Я просто хочу знать, в кого влюбилась моя глупая дочь.

– Влюбилась?! – изобразил я удивление, причём далось мне это удивительно легко.

– Настолько, что подошла ко мне сегодня ни свет ни заря и спросила, можно ли ей поехать с вами.

– Ну, если что, места у нас свободные есть, – заверил я.

– Да ты погоди с местами! Ты представляешь, что творится? Моя Фриана хочет, видишь ли, поехать прокатиться, причём с человеком, которого увидела несколько часов назад! Что это делается, Тимоти? Может, хоть ты мне растолкуешь?

Он не злился, а просто переживал. Поэтому я не стал увиливать и сказал, что думаю: