Хозяева резервации

Юрген на какое-то время задумался. План, изложенный Стояновичем, выглядел вполне реально. Если бы Юргену предложил его человек, которому он безоговорочно доверял, он, безусловно, согласился бы принять в нем участие. Однако сейчас у него не было возможности проверить то, что говорил Стоянович. И, главное, здесь, в Сфере, у него не было путей к отступлению. Поражение для него становилось равносильным смерти.

Юрген посмотрел на Стояновича изучающим взглядом. Угол глаза у Стояновича нервно дернулся.

– А что будет, если твой план провалится? – устало спросил Юрген.

– Главный информационный центр мы сумеем захватить в любом случае, – ответил Стоянович. – А выведя из строя инфо-сеть, вы сможете получить то, что хотели, – доступ к генераторам поля стабильности.

Юрген удовлетворенно наклонил голову. В словах Стояновича был резон, хотя он и не подозревал о том, что террористам был нужен не только доступ к генераторам поля стабильности, но и код защиты челнока, стоявшего на крыше сектора Ньютона. Без челнока они могли покинуть Сферу, только уничтожив ее. Заполучив же исправный челнок, они могли рассчитывать на прибытие в Сферу новой группы единомышленников с Земли, после чего Стояновичу скорее всего придется расстаться со своими мечтами и снова искать убежища.

Юрген бросил косой взгляд на Стояновича. Если этот коротышка не готовит им ловушку, а в самом деле вознамерился стать диктатором Сферы, то, по-видимому, он тоже рассчитывает на то, что после удачного завершения операции сможет разделаться с тем, с кем сегодня пытается заключить союз. Такова уж логика всех государственных переворотов: из всех, кто его подготавливает и осуществляет, к власти приходит только один. Власть – не пирог, и на всех ее не разделишь.

– Ну так что? – проявляя нетерпение, спросил Стоянович. – Мы договорились?

– Договорились? – удивленно дернул бровью Юрген. – Разве мы о чем-то договаривались? Ты говорил, а я тебя внимательно слушал, вот и все. Я до сих пор склонен считать, что ты шпион, подосланный к нам спецслужбами. А весь твой план по захвату власти – ловко сработанная ловушка. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что если вы не станете следовать моим советам, то к завтрашнему утру всех вас здесь перережут, – зло процедил сквозь зубы Стоянович.

– Вот это уже деловой разговор, – вместо того чтобы вспылить в ответ на дерзость пленника, Юрген ласково улыбнулся. – Если штурм сектора Ньютона действительно состоится, если это будет настоящая драка, а не имитация, и если после всего этого мы останемся живы, тогда можно будет обсудить дальнейшие наши планы. Во время боя ты будешь находиться рядом со мной. И, имей в виду, я всегда смогу выкроить секунду-другую, для того чтобы пустить тебе пулю в лоб.

– Не сомневаюсь, – оскалил зубы Стоянович.

– Отлично, – Юрген расстелил на столе отобранный у Стояновича при обыске тончайший лист бумаги, на котором был начерчен план сектора. – Откуда нам следует ожидать нападения?

Глава 19 Заложники

В комнате, где находились заложники, круглые сутки горел свет. Часы у них отобрали в первый же день, как только перевели из челнока в очищенную от мусора жилую секцию. Еду приносили нерегулярно – должно быть, вспоминали, что пленников нужно покормить. От недоедания заложники не страдали, но порой они успевали основательно проголодаться между двумя приемами пищи. А иногда им казалось, что не проходило и часа после того, как их кормили в последний раз, а в комнате уже появлялся новый, только что заступивший на дежурство террорист и ставил перед ними контейнеры с едой. Поэтому и не было никакой возможности определить, когда условная ночь Сферы сменяла не менее условный день.

Даже стараясь подсчитать, как долго они уже находятся в плену, заложники не могли сойтись во мнениях. Идо Суни считал, что дня три-четыре, Нильс Бодо уверял, что не меньше недели. Суни упорно стоял на своем, доказывая, что за неделю у него уже отросла бы борода, а так – только плотная щетина на подбородке. Олег Баев, высокий, плечистый, со светлыми вьющимися волосами врач-эпидемиолог, раненный в плечо во время захвата террористами челнока, вообще отказывался высказывать свое мнение. И не только по этому вопросу. Почти все время он проводил, сидя на полу. Прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками, он упорно и пристально буравил взглядом угол плиты межэтажного перекрытия, выступающий из-под покоробленного огнем пластикового квадрата, прилепленного к полу. Все попытки товарищей разговорить его и постараться вывести из депрессивного состояния заканчивались безуспешно. В лучшем случае Баев коротко и злобно огрызался, требуя, чтобы его оставили в покое.

– Не трогай его, – сказал как-то раз Бодо, после того как Суни в очередной раз попытался втянуть Баева в общий разговор. – Таким образом его психика реагирует на ситуацию, в которой он лишен возможности влиять на происходящие события. Это вполне защитная реакция. Не всякий может смириться с полной неопределенностью своей дальнейшей судьбы и с этим вот…