Хозяйка

МОД легко вырвался из атмосферного плена. Татьяна смотрела на удаляющуюся Землю без сожаления. Она наслаждалась каждым мгновением собственной жизни, и казалось ей, что дрожь корабля, преодолевающего зоны турбуленции и оковы притяжения, становится дрожью ее сердца. Татьяна Викторовна открыла пакетик с кофе — густой запах поплыл в стерильном пространстве пилотной кабины. Темная поверхность универсума тоже была цвета кофе — давно остывшего. Ей до безумия захотелось ее оживить. Она помнила, как переливалась ткань универсума, когда кораблем управляли Ларрил или Мирелл, помнила приятные, на холодный шелк похожие, прикосновения вещества. Повинуясь ментальному приказу, корабль завис в экзосфере. Татьяна подвинула кресло к пульту управления, покусала губы и решительно положила ладонь с растопыренными пальцами на панель универсума.

— Э, — позвала она, — буди универсум. Переводи управление на ручное. Параллельно осуществляй контроль операций и мониторинг окружающего пространства. В общем, подстрахуй меня!

Ткань универсума под ладонью потеплела, переставая быть похожей на стекло. Еще немного, и рука провалилась в него целиком. От напряжения заболели пальцы. Теорию Татьяна помнила — программа обучения навсегда впечатала ее в сознание. Но на деле «легкие движения пальцев» оказались непросты. Моторика для управления МОД требовалась примерно такая, какой владели музыканты-профессионалы — пианисты, скрипачи. Мелкие четкие движения, повторяющиеся с большой быстротой. А вот сила для управления универсумом не требовалась вовсе. Он чутко реагировал на каждое прикосновение и не нуждался в том, чтобы его «тыкали». Татьяна это понимала, но пока ничего не могла с собой поделать — «мелкие четкие движения» удавались только при тотальном контроле над кистью руки. А тотальный контроль при ее степени мастерства подразумевал мышечное напряжение.

Она вспомнила объяснения Ларрила, хоть в них не нуждалась. Но тембр его голоса всегда был ей приятен, а от воспоминаний о улыбке на сердце становилось теплее.

«У вас, как и у меня — пять пальцев, — объяснял ей когда-то проангел. — Кстати, у веганцев, если вы успели заметить, их тоже пять. Но прибор можно настроить под любой тип конечности. При данной настройке: большой палец — мощность двигателя; указательный и безымянный — маневрирование; средний — ускорение, торможение. Мизинец — вспомогательные системы — связь, сканирование пространства».

Сначала Татьяне казалось удивительным, как могли веганцы, с руками, больше похожими на ковши экскаваторов, изобрести систему управления, требующую такой точности движений. Но, пройдя курс обучения, она узнала, что сила взаимодействия с универсумом может быть отрегулирована в зависимости от типа кисти пилота. У капитана МОД Лазарета, старого крелла Лу-Тана, были очень чуткие пальцы. Теперь Э перенастроил универсум с шестипалого управления на пятипалое, но опцию чувствительности ткани не менял, сочтя, что существующая Татьяне вполне подойдет. Итак. Большой палец по плоскости вниз — и корабль застывает у старта, словно зверь перед прыжком. Чуть вверх — плавное движение. Средний палец движется в ткани вперед. Ускорение вдавливает Татьяну в кресло. Ух, ты! А если добавить мощности двигателя? МОД рванул вдоль границы экзосферы, передвигаясь «прыжками» — ровно пока не получалось. Надо было совместить и отработать движение двух пальцев. А ведь всего их пять!

От усилий Татьяна Викторовна взмокла. Прибавить управление маневрированием казалось совершенно невозможным, но она рискнула. Указательный пошел влево, и корабль некрасиво, но послушно, вошел в поворот. Слоны, танцующие в посудной лавке, наверняка выглядели изящнее! Представив картину, она засмеялась и «вдавила педаль в пол». МОД дернулся. Дымка рассеянной газовой мантии планеты понеслась с бешеной скоростью. Но ветер не свистел в ушах, не выбивал слезы и не холодил горло и грудь, а боковые обзорные экраны были темны, ведь Земля мерцала внизу. Казалось, откуда бы взяться ощущению скорости внутри надежной, как танковая башня, кабины? Но вот, поди ж ты — сердце забилось, как сумасшедшее, губы моментально пересохли. То ли паника, то ли страх, а то ли… удовольствие? Она даже глаза закрыла — на пару секунд, чтобы острее ощутить это чувство. Душа текла в пространстве, не растворяясь в нем, держалась вектора движения; под ребристым брюхом корабля исчезали километры, сжигаемые скоростью — а могли бы исчезать парсеки! Вселенная лежала перед ней неторным путем, который она готова была осилить, не покоряя, пройти, принимая с равной радостью сердца и потери, и приобретения. Ведь цель пути — только сам путь, и другой не существует. Сдержанная мощь двигателя, прохлада универсума, постоянный образ станции в сознании, дающий силы жить дальше — вот они, вехи!

— Разворот, — тихо приказала она себе и дернула безымянным вправо.